Серые земли Эдема

Смолкает музыка, гаснет свет, но красноватое свечение распространяется из-за треножника. Облитая им, появляется нагая мужская фигура, и Аннабель отступает, освобождая место. Мужчина юношески строен, но мускулист и, видимо, обладает немалой силой, потому что раздирает платье девочки надвое одним рывком. Подхватив за худенькие бёдра, поднимает вверх, и по залу проходит вздох – становится виден огромный чёрный пенис. Мужчина резко опускает на него девочку, та кричит и выгибается, а мужчина, сделав несколько мощных движений ягодицами, ненадолго замирает и отбрасывает девочку в сторону. Та ударяется плечами и головой о колонну, а Рарох ещё некоторое время стоит, красуясь мужской силой, затем отступает в темноту.

Некоторое время ничего не происходит, я слышу только шум крови в ушах. Свидетелем чего я стал? Театрального представления для пресыщенной публики? Тайного обряда какой-то секты?..

Девочка начинает шевелиться и с трудом встаёт. Лицо блестит от слёз, но выглядит торжествующим. К ней торопливо подходит мужчина в багряном плаще, накидывает такой же, а потом отводит к столику, где женщина в зелёном платье хватает бокал и выпивает до дна. Красные струйки текут по подбородку как кровь.

Меня знобит: на театральное действо это не похоже. Наливаю водки и проглатываю, на этот раз не ощутив вкуса. Тем временем снова начинают вести ритм барабаны, но уже медленнее и чувственнее. Человек в красном плаще возвращается к треножнику.

– А теперь можете выразить свою любовь и преданность Несравненной, – объявляет он. – Каждый следующий входит после удара колокола.

Чуть светлеет, и за треножником обнаруживается багровый занавес. С минуту никто не двигается, затем решительно встаёт мой сосед со спецназовской внешностью. Он быстрым скользящим шагом минует столики и, отвернув край занавеса, исчезает…

Я начинаю гадать – сколько он там пробудет? – но уже через пару минут звучит колокол. Томительный гул раздаётся, будто из бездны, и в глубине моего существа что-то отзывается – словно некто, запертый в клетку, вдруг просыпается, поднимает тяжёлую голову и принюхивается к запаху воли, – а сердце начинает биться сильнее в неясном предвкушении.

На этот раз встаёт женщина в зелёном и девочка. Они идут, гордо взявшись за руки, и только возле треножника расходятся в стороны, касаясь рогов руками.

Две минуты – и снова томительный звон. Довольно скоро зал пустеет, и я начинаю думать: чем они там занимаются? Групповая оргия или коллективный транс?..

Юнец за моим столиком несколько раз порывается вскочить, но каждый раз садится обратно. Лицо его постепенно краснеет от возбуждения, и наконец при ударе колокола он кидается к занавесу.

А следом иду я. Даже не знаю, почему. Наверное, не хочу праздновать труса, сидя перед пустой рюмкой в обезлюдевшем зале. Проходя мимо треножника, гляжу на рога: они тёмно лоснятся, и тронуть их желания не возникает. Отворачиваю тяжёлый занавес, делаю шаг и останавливаюсь.

Здесь гораздо роскошнее: пол укрыт багровым пушистым ковром, стены увешаны картинами и гобеленами, а на массивных подсвечниках горят десятки свечей. Но самое блистательное украшение – сама Аннабель…

Она сидит в кресле, платье свободно обтекает груди и двумя зелёными водопадами струится с бёдер, оставляя их обнажёнными. Её кожа жемчужно светится, на коленях красная роза, и такого же кроваво-красного цвета соски грудей.

В голове у меня начинает шуметь, а сердце трепетать.

– Как ты хочешь приветствовать меня? – раздаётся глубокий мелодичный голос. – Поцелуем или только поклоном?

Мысли у меня путаются, и я неловко кланяюсь.

– Только это? – тень разочарования звучит в голосе. – Ну что ж, для начала и это неплохо.

Я с трудом отрываю глаза от её груди и оглядываюсь.

– А где остальные?

– Другие? – Аннабель тихо смеётся, и опять будто вторят ледяные колокольчики. – Они внизу и ждут начала вечери любви.

Не поворачиваясь, она поводит обнажённой рукой, и я вижу за креслом широкий проём, куда уходит ковровая дорожка. Я подхожу, стараясь держаться подальше от Аннабель, но всё равно ощущаю душный и пьянящий аромат духов.

Вниз уходит винтовая лестница, затянутая красным ковром. Она тускло освещена и последние ступени словно растворяются в багровом сумраке. Почему-то мне очень не нравится вид этой лестницы.

– А что там? – мой голос звучит хрипло.

Глаза Аннабель похожи на зелёные омуты, она проводит по губам красным кончиком языка.

– Другой этаж, – её голос звучит отдалённо. – Кажется, ещё ниже есть специальная станция метро, но входы заварены. Нам она ни к чему.

Я чувствую себя странно. Хочется сделать шаг вниз по мягкому ковру – некто внутри меня пробудился окончательно, вцепился угрюмой хваткой и тащит туда, – но одновременно что-то тянет назад. Что за вечеря любви?..

– Ты боишься? – Аннабель наклоняется, и платье струится прозрачной зеленью, ещё больше обнажая грудь.

– Там будет и Рарох? – бормочу я, не зная, что сказать.