Серый и соседка

Светлую куртку Ларисы он заметил издалека, благо луна сегодня светила ярко, но подходить не стал, залег за кустами.

– Эй, что за шутки? – спросила она, поворачиваясь. – Где вы? Где Серый?

– Я здесь, – был ответ, а следом клацнул взведенный курок. – А вот Серого нет. И больше не будет.

– Что вы сказали? – негромко переспросила Лариса.

– Серого больше нет, – повторил человек с ружьем.

– Как это печально… – протянула девушка и вдруг засмеялась.

«Она же меня чует!» – сообразил он и подобрался всем телом.

– Ну, нечего тянуть…

Выстрел раздался раньше, чем он успел свалить с ног человека с ружьем и, рыча от ярости, сперва растерзать его тело и только напоследок – перерезать глотку. А потом ринуться к Ларисе и взвыть от ужаса и горя…

– Ларис… Лариса!

Она молчала и не шевелилась, лежала навзничь, как упала, руки были раскнуты крестом. Крови он не видел. А вот темную дырочку на светлом пуховике – еще как. Луна светила, как сумасшедшая, при такой иллюминации хоть иголки в снегу собирай!

Девушка открыла глаза.

– Я знала, что ты здесь, – сказала она и погладила его по затылку, когда он сгреб ее в охапку и молча уткнулся окровавленным лицом в перепутанные волосы. – Лёшка, не души меня, больно же… Серый, не надо!

Он не ответил, просто поднял ее на руки и понес домой, оставляя за собой капли крови. Не своей – это уже хорошо. Это был след – уже хуже, но все поправимо. До рассвета времени еще порядочно, прибраться он успеет. Вряд ли кто-то обратил внимание на выстрел, тут частенько балуются петардами, да и глушители у машин, бывает, грохочут, как артиллерийские установки…

– Серый, не сходи с ума, я сама дойду! – Лариса больно дернула его за ухо, окончательно возвращая к реальности.

Алексей стоял на лестнице с девушкой на руках.

– Не брыкайся, – хрипло оветил он. – Два пролета осталось.

И, как нарочно, визгливо затявкала соседская собачонка, реагирующая на малейший шум, и тут же высунулась сама соседка, Валентина Пална, которую Алексей терпеть не мог за привычку совать нос в чужие дела. Пенсионерки из его дома хотя бы не лезли с советами, если не спросишь…

– Божечки! – ахнула она, отпихивая ногой болонку. – Что с вами?! Вы же в крови все! Хулиганы напали?! Надо срочно вызвать полицию!

– Тетя Валя, ничего страшного, никто ни на кого не нападал, – скороговоркой ответила Лариса, зажав нос. – Это я так навернулась неудачно… Куртку порвала, нос разбила, и буквально на ровном месте! Лёшка кинулся меня поднимать – а у меня кровища хлещет, все изгваздались… Вроде остановилась уже…

– Тебе в травмпункт надо, – авторитетно сказала соседка. – Вдруг сломала?

– Да что вы, просто сосуды у меня слабые, чуть заденешь – и готово. Сейчас холодный компресс сделаю, и все пройдет. А пуховик вот жалко, весь уляпала. И порвала вдобавок.

Собачонка, выскочившая было на лестничную площадку, чтобы облаять соседей как следует, принюхалась к Алексею, поджала хвост и пулей ринулась обратно в квартиру.

– Да, такое и химчистка не возьмет, – покачала головой Валентина Пална. – Но ты вот что, попробуй все же простирнуть, пока кровь не присохла, а потом уже в химчистку. Или еще можно…

– Я сейчас в стиралку это дело закину, – перебила Лариса. – Теть Валь, мы уж домой, ладно? А если не отстирается, я у вас спрошу, вы же много народных способов знаете!

– Идите, идите, – закивала та, закрывая дверь.

Алексей двинулся наверх.

– Пришли. Сейчас ключи найду…

Кошки взъерошились, почуяв, чем несет от Алексея.

– Серый, ты и эту куртку убил в хлам, – вздохнула Лариса, глядя как с его рукава медленно капает на пол. – Такое и вправду не отстираешь. Снимай аккуратно, а то весь пол заляпаешь… Мой-то пуховик еще и впрямь можно постирать и дырку зашить, для загорода сойдет.

– Лариса, – удивив самого себя спокойным тоном, произнес Алексей, – а тебя не смущает, что я стою перед тобой в пропитанной кровью куртке, а в сквере лежит труп? Я убийца. И я – не человек.

– Серый, – сказала она, – гляди.

Девушка растянула на руках свой пуховик, и Алексей увидел аккуратную дырочку на левой его стороне.

– Синяк будет, – сказала Лариса, заглянув в вырез свитерка. Потом вытащила подвеску на цепочке, блестящую свежей царапиной. – Не забыл?

– Это ведь…

– Ты сказал, что она разминулась с твоим сердцем. Счастливая пуля. Если б не она, я бы уже остывала, – она зажала подвеску в руке. – Он ведь целился именно в сердце.