Серый и соседка

– Это я продал ему ружье.

– Но пуля-то была у меня, – невозмутимо ответила Лариса.

– Ларис, кто он, что вообще творится?! – выпалил Алексей. – Хотя ладно, потом. Надо кровь вытереть и с куртками что-то сделать, это правда не отстирается…

– Кошки, – позвала Лариса, – подите приберите…

Алексей в полном остолбенении наблюдал, как полосатая с палевой выскакивают за приоткрытую дверь, на холод…

– Куртки кинь в стиралку, – попросила она. – Тетя Валя нас видела, так что не прикопаешься. Очень удачно она выскочила. Только тебе придется дать мне в нос…

– С ума сошла, что ли? – опомнился он.

– Шучу, – пресерьезно сказала Лариса. – Ладно, будем считать, что расквасила я нос несерьезно, так что… компресс, народные средства – и за ночь всё прошло. Ну или сосуд лопнул, как я тете Вале сказала.

– А труп? – повторил Алексей.

– Это догхантер, Серый. Знаешь о таких? Бродячих собак отстреливают, а у нас тут несколько происшествий было, наверняка слухи поползли. Вот он и решил выследить стаю на свою голову…

– Точно, – включился он в игру, – он сам сказал, что успеет еще поохотиться до окончания сезона, а сперва ружье пристреляет, вроде как пошутил. Наш консультант слышал, когда тот покупку оформлял.

– Вот и прекрасно, – сказала Лариса. – Серый, иди умойся, ты по уши в кровище. Сам-то цел?

– Да, – коротко сказал Алексей, и тут до него дошло.

Он когда-то давно, еще в прошлой жизни – и как раз в том самом сквере, – думал о Ларисе. О том, что ее только на руках бы и носить, только он не может и никогда уже не сможет этого сделать…

Сегодня он донес Ларису из сквера и поднялся с нею на руках на пятый этаж, и еще постоял, пока общались с соседкой, но не валялся на полу, воя в голос от адской боли в спине и ногах (случалось и такое) и пытаясь не сожрать всю упаковку обезболивающего разом. Он не ощущал даже тени усталости, и это почему-то пугало.

– Серый, иди мойся, – напомнила ему Лариса. – Иди, иди, я хоть чайник поставлю… Одежду сразу в стирку бросай. Я тебе сейчас принесу чистую.

– Сам возьму, – буркнул он.

– Нет уж! С тебя капает, так что нечего ковер пачкать, потом не отчистишь…

Алексей вспомнил пятно на ковре у себя в квартире и почему-то поежился. Правда, возражать не стал, отправился отмываться: в самом деле уделался по уши. По самые уши в горячей крови, от которой на морозе шел пар…

– Серый, ты решил свариться заживо? – поинтересовалась Лариса, привернув кран и протерев запотевшее зеркало. – Подвинься, хоть руки вымою, а то на кухне мыло закончилось, напомни купить, как в магазин пойдем… Серый?

– А? – опомнился он. – Извини, задумался. Как-то все это… странно.

– Лёшка, – серьезно сказала она, – это не странно. Давай, ополоснись и приходи. Поговорим о странностях, не в ванной же этим заниматься! Кстати, ты есть хочешь?

Алексей хотел было кивнуть, но вдруг вспомнил металлический привкус на языке, сглотнул и ничего не ответил.

– Я не намерена всю ночь слушать, как у тебя в животе от голода бурчит, – сказала Лариса, прекрасно поняв его гримасу. – Пойду сварганю что-нибудь на скорую руку. Ты не копайся тут, я тоже в душ хочу!

Он промолчал, потому что, во-первых, спорить с Ларисой было бесполезно, а во-вторых, хотелось смыть с себя эту дрянь… А одежду лучше выбросить, решил Алексей, вряд ли он когда-нибудь снова это наденет.

Ужинали в молчании. Алексей был уверен, что ему кусок в горло не полезет, однако быстро понял, что серьезно ошибался.

– После такого всегда жор нападает, – сказала Лариса, положив ему добавки. – И нет, Серый, тебя не разнесет даже при сидячей работе. Объяснить, почему?

– Я, кажется, догадываюсь.

– Ну тогда ешь и не гляди на меня своим фирменным взглядом! Кого другого пугай.

Он хотел спросить кое о чем, но решил подождать. Кошки под руку не лезли, сидели на подоконнике и смотрели за окно. Алексей, кстати, даже не понял, когда они успели вернуться. И что именно делали на улице в такой холод…

Так же молча перемыли посуду, потом поспорили, чья теперь очередь занимать ванную (Алексею все мерещился запах крови, а Лариса хотела совершить какую-то там дамскую процедуру – то ли косметику смыть, то ли кремом намазаться), но наконец утихомирились.

– Спрашивай, Серый, – сказала Лариса, угнездившись на своем необъятном диване. – Я вижу, тебя просто распирает.

Алексей помолчал.

– Ты кто, Ларис? – спросил он наконец. – И кто я теперь?

– А ты не понял разве? – ответила она вопросом на вопрос. – И нет, Серый, не спрашивай, откуда такие берутся. Я не знаю. Я такой родилась.

– А я…

– Я же сказала, хочу, чтобы ты был моим, – без тени улыбки ответила Лариса. – Только, Серый, была и в тебе склонность, уж не знаю, в чем именно – в характере или в самой сути твоей, но была. Иначе луна бы тебя не позвала. А ты бы за ней не пошел.

– А еще ты меня искусала… – пробормотал он.

– Через укус это не передается, – по-прежнему серьезно сказала девушка. – Припомни, когда ты начал меняться. Тогда я тебя еще не и пальцем не тронула!

– Ах вон оно что, – выговорил Алексей, – вот, значит, в чем было дело…

– Ты о чем?