Серый. Мир

— Глаза вниз, руки за спину и лицом к стене, — выдохнув перегаром мне в лицо, приказал, очередной охранник: — Дернешься, получишь порцию свинца в спину. Пошел!

Убрав руки за спину, я почувствовал, как мои кисти стянула узкая пластиковая стяжка. Простояв в коридоре минут двадцать, всех кто был в приемной камере телепорта, вывели в коридор. Профессора, вывели последним, и увели вдаль по коридору. А всех остальных, включая и меня, вывели на улицу, где стояла несколько грузовиков, с закрытым тентом кузовом. В кузов одного из грузовиков, вел настил, сбитый из досок. Я, и все мои товарищи забрались по настилу в кузов. Скамеек и откидных сидений, в кузове не было, так, что нам пришлось разместиться прямо на полу, среди ящиков и коробок.

Грузовик простоял минут десять, а потом, тронувшись с места, медленно набирая скорость, отправился в путь. Машина ехала, тяжело переваливаясь на неровностях и ухабах. Асфальтированных дорог в этом мире не было и в помине, да, что там говорить, не было никаких дорог с покрытием. Только грунтовые, и в некоторых городах, были дороги покрытые гравием и брусчаткой. Через час непрерывной тряски, я задремал, прислонившись головой к огромному, набитому чем-то мягким, баулу.

Проснулся я от того, что машина остановилась, и рев работающего двигателя стих. Так часто бывает — пока надсадно ревет движок, спишь, как младенец, а как только, наступает абсолютная тишина, так сразу и просыпаешься.

Грузовик стоял на месте, и похоже, в ближайшее время, никакого движения не будет. Двигатель негромко щелкал, остывая на холодном, горном воздухе. Только сейчас, когда машина замерла без движения, я понял, что температура внутри кузова ощутимо опустилась вниз. Дышать стало тяжелее — не хватало воздуха. А это могло означать только одно: мы сейчас находимся высоко в горах. Стало холодно — интересно, мы еще на своей стороне Драконьих гор или уже на территории терронов?

Машина стояла не подвижно, очень долго — не меньше трех часов. Все, кто был в кузове, успели окончательно замерзнуть, холод стоял собачий, зубы так сильно стучали, что звук был слышан на сотни метров вокруг. Один из мужиков, захотел вылезти из машины, но получил сильный удар прикладом по голове и распластался на досках. К нему, тут же, кинулся Жук и, вытащив из кармана засаленную тряпку, промокнул кровь на голове раненного.

— Эй! Если кто-то, еще нос наружу высунет, то в кузов залетит граната, — закричал, невидимый охранник. — Всем понятно?

— Понятно, — уныло протянул Жук, и еле слышно, так, чтобы не услышали снаружи, добавил. — Гранату они кинут. Ага, поверили, жди! Кто ж, тебе машину портить даст?

Машина еще часа полтора простояла как вкапанная, а потом снаружи раздался собачий лай и громкие крики конвоиров. Через секунду по деревянному борту грузовика застучали прикладом.

— Эй, любопытные, по одному на выход! Один, за одним, если, кто-то замешкается, то мы его поторопим пулей. Понятно? Все, первый пошел!

Первым из машины выпрыгнул мужик с залитой кровью головой, вернее, не выпрыгнул, а его вытолкнули за борт. Бедолага должен был стать первым блином, ну тот который, обычно комом.

— Чё, развалился? Встал и пошел! — пинок тяжелым ботинком, поднял упавшего, как по мановению волшебной палочки.

Один за другим, под неусыпным взором охраны, мы прошли через двор к стене. Возле стены, прямо на земле сидело человек пятнадцать. Разномастно одетая группа мужчин, разного возраста и телосложения. Были пожилые, были и молодые, одни были одеты в явные обноски и тряпье, другие в довольно приличные вещи. Единственное, что их всех объединяло, так это обреченность во взгляде. И не только во взгляде, обреченность сказывалась во всем: в позах, сидящих, в выражениях их лиц. Нашу группу привели к стене и приказали сесть на землю.

— Кто из вас Василий? Кузнец, из станицы Знаменская? — спросил подошедший охранник, с сержантскими лычками. Сзади сержанта стояли двое солдат с короткоствольными автоматами наперевес. — Ну, так чего расселся? Встал и пошел!

Я поднялся на ноги и пошел следом за сержантом, сзади мне в спину дышали оба конвоира, внимательно следя за тем, чтобы я не вытворял фокусов.

Глава 7

Завтрашний день будет потом.

Все что нам нужно, нам нужно сейчас.

Время горит ясным огнем,

Остановите нас.

Улицы ждут начала беды,

Городу нужен сигнал, чтобы исполнить приказ.

Дети смотрят в глаза новой войны.

Остановите нас.

(«Смутные дни» группа Алиса)