Серый (СИ)

Больше со мной не разговаривали. Безвольное тело оторвало от земли, и я повис головой вниз. Кровь ударила в темечко и я застонал от боли.

Дитер что-то сказал, по-моему, не мне, а затем мы пошли. Вернее, пошёл он, я телепался на его плече.

— Я сам, — сумел выдавить я спустя некоторое время.

— Ты сам уже сделал достаточно, — я ничего не ответил, едва соображая. — Камеры и динамики, о которых я почему-то не слышал. Откуда у тебя номер Губерта, кстати?

— Добыл. — Как же было хреново, голову разрывало изнутри. — На всякий случай.

— И давно ты готовился к такому случаю?

— Прилично, — брякнул я, не желая соображать.

Он спросил что-то ещё, но от пятен перед глазами я отключился. Пришёл в себя на следующий день на своём матрасе. Пахло уксусом. Рядом стоял таз с водой и спал омега, подтянув свой матрац вплотную к моему.

Услышав, как я заворочался, омега очнулся. Поднялся и стал шарить руками.

— Пей, — сказал он, и к губам поднесли воду.

Я умирал от жажды и жадно глотал, кашляя и давясь. Выпил две кружки и снова отключился, позволив себе слабость понадеяться, что больше не проснусь. Но на этот счёт я пока ни разу не оказывался прав. Как бы херово не вытирала мной жопу жизнь, я продолжал дышать.

Часть 9

Свалило меня тогда знатно. Неделю валялся разваренной рыбой. Приходя в себя время от времени, спрашивал только о том, не напали ли на нас, пока я был в отключке. Ответ каждый раз заставлял выдыхать с облегчением. Тогда я спрашивал у омег, не дававших мне сдохнуть, о новостях, но те только мямлили, что все начеку и Дитер никому не даёт спуска. Малосодержательный ответ жутко раздражал.

Сил спуститься с лестницы и осмотреться самому по-прежнему не было. Да и в сознании я пребывал не дольше десяти минут. На третий день появились лекарства. Жаропонижающее и антибиотики. Я накинулся на них, словно оголодавший, стал забрасывать всё разом, получил отравление препаратами и снова вернулся в режим тряпки. Больше таблеток мне никто не показывал, давали только по две-три после еды, когда я находил силы слизать куриный бульон с ложки и не подавиться.

Догадался я только о том, что Губерт всё же не стал спускать на нас собак, видимо, решив вести себя осмотрительно. С остальным можно будет разобраться, когда я немного окрепну. За два дня до моего выздоровления на этаже снова возник Уилл и докармливал меня уже сам, сменив «сиделок». Чувствовать себя слабым и бесполезным было хреново, но такова оказалась реальность: я больше походил на кусок говна, чем на дееспособное существо, способное о себе позаботиться. Тогда я не сильно обратил внимание на появление омеги.

Вокруг вообще стало шумно. Те, кто прибыли на подмогу, и не думали убираться восвояси. Похоже, Дитер всё ещё не был уверен, стоит ли нам расслабляться. Решение было толковое, но сколько же суеты и гама! И это было ещё не всё. Иногда от ударов и глухих взрывов я просыпался по ночам, не понимая, что происходит, посчитав поначалу, что нас таки атаковали. Шло время, и я проваливался в сон, так и не дождавшись вторженцев, стрелявших направо и налево. Стрельбы я, кстати, вообще не слышал. Гул ревевших моторов разрывал и без того больную голову круглосуточно. Я понял, что происходит, только когда впервые очутился на улице.

Сказать, что наш курятник изменился — ничего не сказать. Всё перевернулось с ног на голову! Первые подозрения появились, когда я спустился вниз и обнаружил не только другую мебель взамен разбитой, но и пару альф на стрёме. Те опирались на косяки проёма, разделявшего амбар и общую комнату. В руках автоматы, во взгляде живой интерес.

Везде царила упорядоченная суматоха — каждый чем-то занимался, а те кто отдыхал, вроде тоже делали что положено. Я почесал затылок и присмотрелся.

Понятное дело, на кухне суетились омеги под предводительством Уилла. Теперь их было ещё больше. Они жарили и парили, накрывая столы, один в комнате и ещё три появились в амбарной части. Не прекращая шумела вода, стучали жестяные миски. Раздавались команды, из которых я понял только то, что после этой партии завтракающих появится следующая и лучше всем шевелить булками, иначе Дитер шкуру спустит.

Я поспешил свалить на случай, если Уилл меня заметит и решит подыскать полезное занятие. Послать его на три буквы после того, как он меня выхаживал будет не с руки.

Ангар больше не пустовал. Вернее, он перестал быть отличным местом, чтобы закатывать шумную вечеринку — просторным и абсолютно пустым, если не вспоминать про несколько припаркованных в задней части авто. Площадь под крышей усеяли небольшие стены, расположенные в шахматном порядке. Перегородки, три-четыре метра шириной и два высотой, накрытые брезентом, представляли из себя решётки спаянной арматуры, основания которых намертво утопили в цементе.