Серый (СИ)

Первый раз мы столкнулись лбами, когда Дитер захотел трахнуть меня с утра, а я отказался, меня напрягало, что через проём на нас может пялиться любая рожа. Дитер казался удивлённым такой претензией, с остальными проблем не возникало. Альфа не считал, что повод достаточно важный, чтобы прятаться от братьев.

Но я не сдался и не дал ему стащить с себя штаны. Может, он бы всё равно поступил по-своему, сломив моё жалкое сопротивление, но живот ограничивал не только мои манёвры. И он ушёл ни с чем. В местах, где не было посторонних глаз, я давал беспрекословно — я и сам был не прочь перепихнуться, но только не на глазах у всех.

Дитер долго скрипел зубами, но всё же мы сошлись на занавеске, запахивавшейся только в одном конкретном случае. Пришлось проглотить, как бы мне не было стыдно за жуткий скрип старых пружин и плямканья смазки.

Оказаться за закрытыми дверями я был рад. И думал, что теперь получу хотя бы немного тишины и покоя. Только рано я раскатал губу. В нашей квартире шатались почти постоянно. Всё, что я смог отстоять, это неприкосновенность спальни и комнаты, в которой работал — сюда никто не мог входить за исключением самого Дитера. Альфа смирился, но и мне пришлось пойти на уступки. Дитер, походу, благоговел перед моим животом.

Стоило нам остаться наедине, как он его трогал, гладил, а иногда, после сцепки, целовал. Меня передёргивало от смешанных чувств, но отказать ему я не мог, помня, что, как и я, он лишился многого.

Перестройка была в разгаре, и возвращался Дитер поздно. Я — отёкший и быстро устававший физически — нечасто выбирался за пределы двора, предпочитая поддерживать связь и решать дела удалённо. Но часам к одиннадцати уже не мог держать открытыми глаза и уползал в спальню. Как же хорошо было вот так просто отрубиться.

Я всегда просыпался, когда возвращался Дитер. Проснулся и на этот раз.

Альфа приходил всегда, никогда не ночуя вне квартиры. Я ничего не говорил, когда он заваливался в кровать забыв о душе — я знал, как он впахивал и сколько сил требовало держать всё под контролем. Он обнимал меня сзади, как в тот самый первый раз, на матрасе, и клал руку на живот. Протяжно выдыхал, словно только в этот момент мог по-настоящему расслабиться.

— Почему не спишь? — спросил он, когда я завозился. — Меня ждал, наверное?

Дитеру нравилось меня подначивать, когда он сообразил, что меня просто бесит любое проявление сопливой нежности и заботы.

— Ха-ха, — зевнул я.

— Значит, не ждал?

Я ничего не ответил. Рука продолжала медленно гладить живот.

— Тебе не о чем волноваться.

— С чего ты взял, что я волнуюсь?

— Ты вечно хмуришься.

— Не может быть.

— Поверь, — фыркнул Дитер. — Хочу, чтобы ты выбросил из головы лишнее и думал о малыше. Меньше месяца осталось, а у нас нет ничего.

Да, не мешало бы решить вопросы с тряпками и что там ещё могло понадобиться.

— Хочу спросить, — один вопрос мучил меня довольно давно, но времени вечно не было, как, впрочем, не было его и сейчас, и всё же, кажется, этот случай мог считаться подходящим, — тогда ты продолжил вязать со мной узел… Зачем?

Этот момент казался мне важным, потому что все объяснения выглядели неудовлетворительными. И это продолжало меня тревожить.

Узел — постоянный и регулярный — почти гарантия залёта. Я мог предположить, что Дитер решил привязать меня к себе таким образом в расчёте на то, что я помогу в борьбе против Тиратии. Но я вроде как сам напросился в банду и околачивался рядом, не давая причин думать, что куда-то собираюсь. К тому же, сам заманил его на течку, и это тоже можно было расценивать как своеобразное признание альфе. Разве нет? Разве этого было не достаточно? К чему было заводить от меня… Он едва знал меня. В чувства, вдруг проснувшиеся после течки, я, понятно, не верил. Дитер и не подходил-то ко мне ни разу, пока я не запер его в подвале.

— Ты ведь этого хотел, — ответил альфа после паузы, снова оглаживая живот.

— Но какое тебе было до этого дело?

Рука замедлилась, Дитер размышлял, пока я замер в нетерпении, желая узнать ответ на мучивший вопрос.

— Что ты хочешь услышать? Пылкие признания? — недовольно проворчал альфа.

— Какие, в жопу, признания, — я даже оскорбился таким словам, знал же, что Дитер дышит ко мне ровно. — Я хочу правду. — Хотел повернуться, но живот мешал, и я остался лежать, только вывернув шею, и теперь видел потолок и очертания альфы позади.

— Начистоту?

— Давай.

— Сначала я решил: ты вытащил меня из тюряги, чтобы я отомстил за твоих близких. Разделался с Тиратией с твоей помощью. Это понятно. Мои собственные мотивы не так уж далеки от твоих, так что мы шли одной дорогой, — прочистил горло Дитер. — Но когда ты затащил меня в подвал, я сообразил и ещё кое-что. Так что всё в порядке. Правда, — меня более ощутимо прижало спиной к чужой груди.

— Я… не совсем понял, — я реально не понял.