Серый (СИ)

Я только пожал плечами, и альфа вернулся к созерцанию своего сокровища. Над именем я, понятно, тоже не думал, сторонясь любых лишних мыслей. На самом деле мне было всё равно, какое у ребёнка будет имя. Я и сам изменил своё, когда увидел необходимость. Не имя делает нас, а мы имя. Хотя и это тоже совсем не важно. Так что я легко позволил Дитеру сделать этот выбор. Сейчас, видя его улыбающимся, я бы сделал, что угодно. Ему стоило только попросить. Хорошо, что он об этом не знал.

Время пролетело незаметно и в палате робко возник медбрат — ребёнка следовало покормить. Дитер с явно сквозившим недовольством отдавал ценность почти постороннему, но спорить было бы глупо. Мы остались наедине, и туча снова затянула на время прояснившееся лицо.

— Я узнал только сегодня, — произнёс он, объясняя своё отсутствие, и видно было, что ему не нравилось оправдываться, и всё же он это делал. — Ты специально сказал, чтобы мне не говорили?

Не сразу я понял смысл последних слов.

— Что за чушь.

Дитер напрягся из-за того, с какой лёгкостью я отмахнулся от обвинений.

Не знаю, что именно произошло в лагере — так я звал наш двор, но к этому я был непричастен. Мелкие игры меня не трогали. Но, кажется, я понял, почему альфа злился, когда заявился в палату.

— Когда выписка? — холодно спросил Дитер, видимо, решив не допытываться.

— Через пять дней.

— Есть осложнения?

— Нет, но я попросил врачей тщательно проверить ребёнка, — помедлив я добавил. — Кайли.

Дитер подумал пару секунд и кивнул, соглашаясь.

— Ребята останутся в больнице. Присмотреть.

— Зачем головорезы в роддоме?

Альфе не понравилось, что я оспаривал его решение, и потому, должно быть, он снова промолчал. Развернулся и вышел.

Конечно, существовала небольшая вероятность того, что ребёнок Дитера мог стать некоторым залогом или оружием в грязных руках. Но вся история революции и нового диктатора слишком свежая. Уверен, что несогласные пока даже не придумали, как отыскать друг друга и общаться, чтобы строить козни, заводить речи о заговорах и новых революциях. На это, как и на всё, требовалось время. Куда им лезть на рожон к «Метке», заигрывая с чужими младенцами?

Те, кто совершали преступления против детей, получали самое суровое наказание по меркам любой банды. Такие умирали месяцами, а то и дольше, отвратительными способами.

Так что я считал, что был прав. Бандиты в роддоме — не лучшая мысль. Но Дитер распорядился и мне оставалось смириться.

* * *

По возвращении домой моя жизнь сильно изменилась. Правда для остальных всё выглядело почти так же, как и в последний месяц беременности. Я совсем не выбирался из квартиры. Всё так же работал удалённо, давал задания Адрону и Гретону. Только теперь рядом с компом стояла кроватка и, время от времени, мне приходилось прерываться, чтобы покормить, укачать или искупать малыша.

Такой ритм меня нисколько не расстроил, хотя до появления Кайли на свет я думал, что беспокойство по пустякам станет мешать и раздражать. Но малыш оказался такой милый, что мне иногда приходилось отвешивать себе мысленную затрещину, чтобы вернуться к делам. Так было действительно нужно. Нужно. Я напоминал себе об этом регулярно.

В помощь я взял одного парнишку-бету. Пацанёнок попал к нам во время новой волны восстаний и задержался, пусть Дитер и не сильно одобрял детей в банде. Натану некуда было пойти и он выслужился, получив право остаться в «Метке».

Парень был смышлёным — я наблюдал за ним по камерам. Активный и любопытный, он был как раз тем, что требовалось. С одной стороны, он таскал еду и бегал на посылках, с другой — болтал так много, что я был в курсе всех последних событий и помощь объёмной системы наблюдения была попросту ни к чему, оставляя мне больше времени на заботу о Кайли.

Дитер навещал малыша ежедневно. Подходил к кроватке на цыпочках, брал на руки, и не важно, спал тот или нет. Качал и шептал, убаюкивая. Я всегда наблюдал, не стараясь поговорить или объясниться. Пусть сердце и тянуло жилой, я не мог раскрыть рот. Если бы Дитер только заподозрил, что я стараюсь получить его обратно, используя ребёнка — он ведь был вынужден сталкиваться со мной каждый день, то ополчился бы сильнее. Я был готов ждать, пока он сам не заведёт разговор или пока у меня не появится возможность; но мне доставались только угрюмые взгляды и прямые вопросы, как себя чувствует Кайли и не нужно ли чего.

Дитер продолжал встречаться с Эбом. Несколько дней назад, вечером — я уже лёг, с лестничной клетки раздался шум. Я переживал о том, чтобы не проснулся малыш и, прикрыв дверь, вышел посмотреть, что случилось. И только успел раскрыть дверь и оглядеться, как тут же понял: Иво сцепился с Эбом, пока Дитер старался растащить омег по углам. Вклиниваться я, понятно, не стал — самому дороже выйдет. Захлопнул дверь и понадеялся, что скоро заткнутся.