Серый страж

– А, Фил, Андрей! А вы были правы, не стоило их останавливать. Я вот жив, а ребята сгорели… – Вид у военного был жуткий – по лицу текли слезы, а губы улыбались, видимо, действовало болеутоляющее. – Меня придавило колесом, и я потерял сознание… хорошо, что не добили… Андре-е-ей! – пригрозил мне пальцем Чен. – Ты нам не все рассказал, ведь у них из рук вылетала плазма! Нас, как котят…

Тут парня скрутило, и он заплакал.

– Не мешайте! – прикрикнул на нас медик.

Мы отошли в сторону и молча смотрели, как воздушная машина поднимается и уносится вдаль.

Старший оставшихся военных подошел к нам:

– Ничего не понимаю! По броне словно из станкового плазмомета прошли! Наверное, с минуты на минуту придет приказ перекрыть доступ к Поясу.

– Тогда нам пора. – Барб развернулся к Филу: – Нужно найти этих плазмометчиков и пообщаться с ними.

– Вы ничего не хотите рассказать? – Бармен сбросил маску «своего парня», выражение его лица стало жестким – проявилась «военная косточка».

– Нет, Фил, – покачал я головой, – поверь, есть вещи, о которых не стоит знать. Ты же сам служил? Должен понимать. Давай лучше разгружаться.

– Да! Надерем им задницу! Я с вами! – Бармен всерьез собрался отомстить за друга.

Мы с Ромой переглянулись: нам лишние люди, конечно, не помешают, но лучшая физическая форма у Фила была лет пятнадцать назад, и сейчас он будет лишь балластом.

– Фил… – стараясь быть максимально дипломатичным, начал я. – Ты не пойдешь с нами, мы вдвоем с Ромой, даже нагруженные, будем идти быстрее, чем с тобой. Сам знаешь, что в меньшинстве кроется большая возможность маневра.

Бармен сник:

– Понимаю… Тогда просто найдите и убейте их.

Убейте их. Я хмыкнул: легко сказать, самим бы живыми остаться, упакованы ребятишки знатно, не то что мы. Я посмотрел на Андрея, он точно был Терминатором в «ролевке», ни малейшего сомнения на его лице я не наблюдаю. А с другой стороны, иметь напарника-камикадзе все же лучше, чем не иметь никакого. Андрей хочет погибнуть, так я подскажу, как это сделать с максимальными потерями для врага и минимальными для меня. А прорежется у него здравый смысл, так вообще все будет прекрасно.

Сорок километров пешком – это мощно, тем более имея за плечами груз в полсотни килограммов. Как тут не подумать о слабости нашего поколения? Взять, к примеру, воинов Великой Отечественной войны! Они, бывало, в сутки проходили и куда более длинные расстояния. Причем с боями! А мы с Барбом парни хоть и мощные, но выдохлись изрядно. Тут и начинаешь верить в то, что раньше и небо было голубее, и люди сильнее. М-да.

После пересечения Пояса провели с Барбом малый совет – прикинули действия неприятеля. Получалось, что, найдя артефакт, противники могут активировать его только в двух местах. Одно находится в трех километрах от равнинной границы с территорией Искривления, второе – намного южнее, в двадцати километрах от границы. Выходит, у врагов один путь – это холмы, вернее, если верить карте, перекресток дорог у холмов на юге. Только полный придурок пойдет в сторону границы, зная, что БПЛА в тихое время залетают в глубь Пояса на глубину до пяти километров. А учитывая желание военных уничтожить преступников, разгромивших дозорную группу, то… Вот и выходит, что дорога одна… И они об этом знают так же хорошо, как и мы. Опасное дело…

Опасно – не то слово, мы знаем, что они знают, что мы знаем, и так до бесконечности. Шахматная партия со множеством известных вариантов. Впрочем, какое множество, их всего два: или мы завалим этих гавриков, или они нас на фарш пустят. Вот такая невеселая арифметика. Давно я не бывал в подобной переделке.