Серый - цвет надежды

У многих воровство начиналось с детдомовского прошлого. Бедность, одинаковые убогие платья. Зависть к тем, кого одевают и одаривают родители. Нищенский заработок в начале трудовой жизни. Каково это девчонкам, представляющим себе «настоящую жизнь» только по кино? Ишь в каких прическах и платьях щеголяют артистки! Вон в какой дубленке пошла женщина по улице! В магазине продаются импортные сапожки — умереть! — за триста рублей, а у нее вся зарплата — восемьдесят в месяц, да еще за общежитие плати, будь оно неладно! Иногда воровали «по любви». В Танином отряде была женщина по кличке Утя (уменьшительное от «Утка»). Кличку она эту снискала за то, что все свободное время полоскалась в воде — или стирала, или купалась. Если учесть, с какими героическими подвигами эти занятия были сопряжены в Ишимбае — то Утина неуместная чистоплотность вызывала, конечно, всеобщее веселье. Очень добрая, полуграмотная баба. Обожала своего мужа, а ему нужны были деньги на пьянку.

— Добывай как хочешь или уйду!

Ну, залезла Утя в форточку к добрым людям и украла триста рублей, с того и началось.

Раз начав воровать, остановиться трудно. Азарт и легкая добыча бьют в голову, как алкоголь. Воруют уже по рефлексу, без необходимости. Галя Храмова приехала в Ишимбай, проведя на свободе менее получаса. Отбыла предыдущий срок и за годы работы ухитрилась получить даже по зэковским, нищенским расценкам оплаты — две тысячи рублей! С этой огромной суммой в кармане вышла она к вокзалу, чтобы ехать домой. Но видит — на скамейке спит пьяный, а у него на пальце золотая печатка. Ну и польстилась, хоть была богата, как никогда в жизни. Пьяный был не пьяный — в кустах за скамейкой сидели милиционеры, и эта засада была специально организована, потому что милицейскому отделению нужно было выполнять правительственную директиву об усилении борьбы с воровством. А как ее усилишь? Только поймав побольше воров. Вот и вводили во искушение, и за это искушение получила Галя Храмова очередные пять лет.

После первого срока тянулись к ворам уже от отчаянья; сидевший в тюрьме расплачивается за свою отсидку всю жизнь. Штамп у тебя в паспорте, как клеймо — и ни тебе хорошей работы, ни квартиры. До ста лет доживи — и будет за тобой тянуться этот хвост:

— Она же преступница! Сидела!

А с ворами не стыдно, да и подработать легче. Так стала рецидивисткой Люда — бывшая заведующая детским садиком. Молодая девчонка приняла у предыдущей заведующей материальные ценности и подписала акт приема не глядя. Предшественница убедила ее, что это пустая формальность. Через семь месяцев после работы Люды в новой должности нагрянула комиссия и обнаружила многотысячную недостачу. Тщетно Люда пыталась доказать, что за эти месяцы она физически не могла бы украсть из садика вещей на такую сумму, тщетно нянечки и воспитательницы свидетельствовали, что Люда работала честно. Недостача есть — должен быть и виновный. Получила Люда срок с конфискацией всего имущества, да еще многотысячный иск — выплачивай как знаешь. Отсидела, а по иску еще платить и платить. Начала воровать и потом втянулась.