Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера

Вслед за успешной переправой союзных армий через Рейн в марте 1945 года участники операции «Алсос» смогли приступить к своей задаче – поиску на территории Германии ученых «Уранового клуба» и собственно урана в любом виде. На основании разведданных, предоставленных Подразделением групп специального назначения, оперативная группа «А» операции «Алсос» получила приказ о начале операции «Биг»[262] (англ. Big – «большой», «крупный»). Для этого требовалось незамедлительно прибыть в город Хайгерлох на юго-западе Германии. Этот город располагался на территории будущей французской оккупационной зоны и, согласно договоренностям Ялтинской конференции, ничего нельзя было вывозить из зон ответственности другого государства, однако SHAEF отдал недвусмысленный приказ: бойцы полковника Паша должны были оказаться в городе раньше 1-й французской армии генерала Жана де Латра де Тассиньи. Заняв места в грузовиках и бронемашинах, оперативная группа «А» понеслась в Хайгерлох, где в одном из подвалов обнаружила ядерный реактор B-VIII. Он был слишком мал для достижения критического состояния.[263] Немцы действительно на годы отставали от союзников, с тех пор как в декабре 1942 г. в Америке Ферми впервые получил самоподдерживающуюся ядерную реакцию. Неподалеку, в городе Хехингене, группа обнаружила всех немецких ученых,[264] которых разыскивала, за исключением Отто Хана и Вернера Гейзенберга, которых задержали несколько дней спустя. Все и всё, что имело отношение к ядерным исследованиям, было в целости и сохранности вывезено из будущей французской зоны оккупации.

В последние месяцы войны ведущий советский центр атомных исследований[265] под условным названием «Лаборатория № 2» располагал всего лишь 7 тоннами оксида урана. Реактору «Ф-1» для поддержания работы требовалось 46 тонн урана, и 150 тонн – реактору «А», производящему плутоний. Советский Союз отчаянно нуждался в больших количествах урановой руды, и генерал Гроувз был полон решимости не дать русским никакой возможности обнаружить уран в Германии.

12 апреля 1945 г. 5-я группа 30-го наступательного отряда под командованием лейтенанта Джеймса Лэмби-младшего из Военно-морского резерва США находилась глубоко на территории Германии, обследуя завод в Штассфурте всего в 13 километрах к западу от Берлина. Среди всего прочего группа обнаружила множество бочек – в том числе несколько разбитых – с неизвестным веществом черного цвета.[266] Новость немедленно передали в SHAEF, и содержимое бочек было идентифицировано как урановая руда – та, что пропала из Бельгии. Однако Штассфурт находился в советской оккупационной зоне. Заместитель командующего операцией «Алсос» подполковник Джон Лансдейл-младший (в прошлом глава службы безопасности «Манхэттенского проекта») выступил с предложением создать ударную группу для эвакуации сырья. В своем рапорте Лансдейл отметил, что сотрудники разведки G-2 12-й армии, ознакомившись с планом, «пришли в замешательство, предвидя различного рода сложности – как проблемы с русскими, так и политические последствия на родине». Понимая, что ситуация не терпит промедления, Лансдейл обратился к командующему 12-й группой армий генералу Омару Брэдли за разрешением совершить рейд на завод в нарушение соглашений Ялтинской конференции. Говорят, Брэдли ответил: «К черту русских».[267] 17 апреля Лансдейл со своей группой выдвинулся в Штассфурт и добрался до завода, где хранилась урановая руда – в общей сложности около 1 100 тонн. Когда обнаружилось, что большинство бочек слишком ненадежны для перевозки, люди Лансдейла похитили 10 тыс. транспортных мешков для тяжелых грузов с ближайшей бумажной фабрики и использовали их в качестве контейнеров. Через двое суток немецкий урановый клад был благополучно переправлен в американскую оккупационную зону, где советским войскам его было не достать. Теперь в руках Западных союзников было большинство немецких ученых-ядерщиков, единственный работающий реактор и почти все запасы тяжелой воды и урановой руды. Так перестал существовать «Урановый клуб». Хотя в ходе операции «Алсос» успешно удалось расстроить планы СССР получить доступ к ядерным разработкам Германии, Мартин Борман в своих планах по использованию нацистских высоких технологий по-прежнему был на шаг впереди. Летом 1948 года его благополучно приютили в Аргентине, и его последним взносом в счет оплаты тихой гавани под крылом режима Перона стали весьма привлекательные плоды ядерных исследований и авиационных разработок нацистов.[268] Они-то и сделали Аргентину шестой страной в мире, самостоятельно выпускающей реактивные самолеты – после Великобритании, Германии, СССР, США и Франции.