Серж Гензбур: Интервью / Сост. Б. Байон

С. ГЕНЗБУР: Сосучки, если все удачно, то это очень эстетично. И трогательно. Но когда это нехорошо, когда они начинают наигрывать — тогда это паскудно. Я предпочитаю педрил. Но это может быть и прекрасно: две девчонки из одних изгибов — ведь мы, у нас... — две подружки, это может быть действительно очень красиво.

У меня была фотография. Которую я стащил у Жоржа Юне[194]. У того самого, которого Андре Бретон[195] измордовал. Жорж Юне поначалу входил в их группу. У него были прелестные сюрреалистические предметы, гиперэротические. В том числе маленькая фотография двух маленьких девочек. Девочкам не было и двенадцати, лет по восемь. И они друг друга вылизывали. Прекрасная фотография, маленькая такая. Итак, Бретон набил рожу этому Жоржу Юне позднее, а потом, в любом случае они умерли оба, и оба были правы.

Так вот, у Жоржа Юне я стащил еще и ключи от квартиры Сальвадора Дали. В которой я целую неделю туркал свою подружку, которая была дочерью N. В окружении картин Миро[196], Клее[197], Дали...

БАЙОН: Тайком?

С. ГЕНЗБУР: Да, тайком: ключи же я стянул! И пробрался в его квартиру: в то время он был, кажется, в Кадакесе.

БАЙОН: В каком году?

С. ГЕНЗБУР: Наверное, в пятидесятом. Сорок восьмом... Сорок седьмом? Не помню. Но какой шик. Шикарная гостиная, отделанная каракулем. И в этой гостиной ночные горшки...

БАЙОН: А где она находилась?

С. ГЕНЗБУР: На бульваре Сен-Жермен. Меня это так вставило! Я, юный художник, проник к Дали, как корсар, злоумышленник. Ванная комната в духе римского декаданса: простыня в ванне, то есть ванну не мыли, а стирали простыню. И сотни маленьких флакончиков — вот почему у меня, в моей ванной, тоже сотни флаконов. Квадратная кровать — да, у меня тоже квадратная кровать. И вот почему, может неосознанно, здесь все черное.

Итак, я трахался в окружении Миро, Руо[198], Брака[199]... Которые стояли на полу, а я чуть ли не пинал их ногами. Ну, конечно, не пинал! Разумеется, я их обходил... Я мэтров обходил... или даже обгонял. Руо, Пикассо[200], Клее и Дали внавалку... — они же все были его приятелями. Великолепно. Великолепно! Я не помню, гениально ли я трахался, — о трахе я ничего не помню: я помню только обо всей этой мазне вокруг кровати. Так, а о чем мы говорили?..

БАЙОН: О двух маленьких девочках.

С. ГЕНЗБУР: Ах да! Итак, у меня была эта фотография... восхитительная: две восьмилетние малышки... — теперь уже нельзя говорить «обсасывались», это похабно. А как еще говорят, более красиво?.. Настолько это было...

БАЙОН: Они щупались? Лизались?

С. ГЕНЗБУР: Это было так красиво! Фотограф снял двух малышек, восьмилетних девчушек, припавших устами к лону. Мне было девятнадцать лет, значит, это было в... — не помню уже когда; так вот в армии ее у меня стянули.

БАЙОН: Ай!

С. ГЕНЗБУР: Когда я спал. Я показывал эту фотографию. А когда я уснул, ее у меня стянули. Такая милая карточка. Вот я и подумал: «Две девчонки вместе — это мило, потому что там одни изгибы и округлости».

Инцесты

БАЙОН: Теперь неприятная сторона...

С. ГЕНЗБУР: Медали...

БАЙОН: На тему: фильм Жака Дуайона[201] тебя расстроил... из-за Джейн?

С. ГЕНЗБУР: Какой фильм?

БАЙОН: Ты его не видел?

С. ГЕНЗБУР: Нет. И типа не знаю.

БАЙОН: «Пиратка». И в нем ты не видел Джейн?

С. ГЕНЗБУР: No comment, no comment.

БАЙОН: Ну ладно... Педо.

С. ГЕНЗБУР: Что?

БАЙОН: Каким словом ты назовешь свое положение, то есть положение пятидесятишестилетнего мужчины, который живет с девушкой, которой...

С. ГЕНЗБУР: Двадцать четыре года.

БАЙОН: Ну?

С. ГЕНЗБУР: Инцест. Это крайне редко, крайне ценно и... — нет, он не будет говорить «крайне» два раза подряд: это крайне редко, ценно и уникально, отношения с этой малышкой. Я не вижу никакой связи с педерастией.

БАЙОН: Это вопрос минимального возраста. Ты ведь сам ответил относительно Романа Полански, но...

С. ГЕНЗБУР: Да, ответил и снова к этому возвращаюсь. Отношения между мужчиной моего возраста и молодой девчонкой эллиптически просты. Все цифры, римские ли, арабские, — по фигу! Мы все время считаем: сколько времени? сколько лет? Затрахало. Это вопрос отношения не только силы, но и самого контакта. Она хороша не потому, что молода. Здесь полный набор: она хороша, и она молода.

БАЙОН: В порядке вещей.

С. ГЕНЗБУР: Каких вещей?

БАЙОН: Согласно логике инцеста. Это запрещено? Или ты считаешь, что это так естественно, что практически неизбежно?

С. ГЕНЗБУР: Инцест? Я подвержен головокружению и думаю, что инцест — это... как опьянение или головокружение. Но на это идти не надо. Нужна какая-нибудь безумная... предохранительная мера. Я представляю себе, что это могло бы быть прекрасно, но это может быть и совершенно ужасно... Разумеется, это некое помутнение.

БАЙОН: От этого ведёт.

С. ГЕНЗБУР: Помутнение прекрасно, потому что... Словно снимаешь с плеча, западая в стороны, и картинка не в фокусе... Вот что такое помутнение.

БАЙОН: Именно это и происходит в песне твоей дочери?