Сержант без промаха

Как только прошлась пулеметная очередь, Федор снова вскочил и, не замечая как разлетаются от его шинели комья грязи, пустился рысцой. Пробежав метров десять, лег в воронку снаряда. Николай тоже удачно лег: за кустами лишь шапка еле заметно маячит. Теперь Федор пальцем указал сначала на себя, затем на Николая. Это условленная команда идти перебежками. Напарник кивком дал знать, что понял. Будто фашист догадался, что они хотят делать: несколько снарядов тут же взорвались прямо перед ними, образуя черную стену. Но это было им на руку. Федор, не мешкая, встал и побежал изо всех сил в ту черную стену. Снаряды рвались уже подальше, сбоку. Сквозь дым пытался увидеть бойцов из пополнения. Как все необстрелянные, могли шарахнуться от первых же взрывов и как раз угодить туда, куда переносился огонь. Немец обычно бьет слева направо — по квадратам или зигзагом.

Задыхаясь от едкого удушающего запаха, Федор в воронке задержался. Он ждал здесь отделение и, прикрывая его, открыл огонь. Как бы вторя его автомату, слева послышался треск нескольких автоматов. "Хорошо, — идут, значит", — промелькнуло в голове Федора и он побежал в следующую воронку, подальше.

Артиллерийский огонь противника усилился. Катионов, по уговору, без задержки пошел вперед и улегся за бревном. Вокруг него снаряды стали взрываться чаще и чаще. Это второй вал. Сквозь черную пелену дыма Федор дал короткую очередь и, тут же вскочив, нырнул в этот вихрь. Сапоги от прилипшей грязи тяжелы как конские колодки, с него стекает жижа, отлетают комки От пота лоснится лицо. С трудом переведя дыхание от дыма и пыли, он увидел воронку и рухнул туда. Кисловато-едкая вонь, перемешанная с запахом спаленной порохом глины, с еще большей силой ударила в нос и рот, забираясь в легкие. Стало как в зловонной парной, и пуще лился пот. Руки и ноги тряслись от перенапряжения. Несмотря ни на что, нельзя прекращать огонь. Как только начал рассеиваться удушающий едкий запах, грянул третий вал огня артиллерии противника. "Дальше только ползком", — приказал себе Федор и пополз по жиже до следующей воронки. Добравшись до нее, улегся на дно, достал из сумки диск и вставил его в выем автомата. Выполз на край воронки, через платок набрал талой воды в рот и, ополоснув рот, выплюнул ее. Показалось, вонь, поступающая через нос и рот, немного спала. Мимо прополз Николай. Федор дал ему знак лечь в воронку. Отсюда до первой траншеи противника осталось метров сто. Там так сильно рвутся снаряды, что огонь и дым стоят столбом. Это работает наша артиллерия. Федор, дожидаясь нового вала огня противника, дал несколько очередей по пулемету, который усердно «изрыгал» тусклое пламя.

Фашиста, видно, забеспокоило близкое соседство — свист пуль зачастил пуще прежнего. Чтобы утолить жажду, Федор снова выполз из воронки и достал губами комки снега.

От снега стало легче дышать. И тут Федор заметил, что Катионов, неверно поняв его сигнал, ползет уже впереди него. Что делать? Фашист перенесет следующий вал — конец ему… Крикнул — не слышит. Федор в сердцах пустил над его головой короткую очередь. Парень и впрямь обернулся. Федор махнул рукой, приказывая вбрнуться назад. Но вышло наоборот: к его удивлению, вражеская артиллерия перенесла свой огонь на пятьдесят метров ближе к своей позиции, а наша начала бить по его второй траншее. Справа сквозь дым замелькали бойцы роты 259-го полка. Слева никого не видно. Значит, 269-й полк подходит к передовой врага. Надо вставать! Федор, вставая, открыл огонь и протяжным криком "Ура-а-а!" бросился вперед. Но не тут-то было: шквальный огонь заставил лечь. А напарник, к его радости, без напоминаний, сам прошел мимо него. Как только тот лег, Федор снова встал. И на этот раз, наступив на нечто, похожее на доску, рухнул лицом вниз. Неужели наступил на мину?! Тут же сзади грохнул взрыв, мгновенно все заволокло черной пеленой и в следующий миг больно посыпались на спину комья, камни. Когда прошла волна взрыва, открыл глаза и прямо под самым носом увидел слегка зарытую мину. По наитию руки сами потянулись разгребать землю с мины. Как только мина очистилась от земли, чеку передвинул до белой линии на головке взрывателя. Это была танковая мина Т-35. Тогда почему она зарыта? Федор так и не понял. Он взял мину и поставил ее боком. Вокруг лежали такие же мины, но уже, как положено, на поверхности.

Тут вдруг вспомнил о Николае: не подорвался ли? Но тот не сдвинулся даже. "Молодец, самообладания не теряет", — подумал Федор и пальцем подозвал его к себе.

— Знаешь танковую мину? Парень покачал головой.

— Вешки ставь, — снова крикнул Федор. — Будешь идти след в след за мной.

Как только минули минное поле, стали действовать по уговору. Федор на этот раз перебежку сделал дальше и бежал, как можно быстрее, пока не дошел до одной из воронок, изрытых взрывами минуту назад. Заметив, как подошел Николай, поискал глазами соседей: справа — в дыму боя отстреливались лишь трое-четверо. Дальше ничего не видать.

— Федор! — Николай толкнул в бок. — Смотри, второй эшелон идет.