Сержант без промаха

Потом серьезно сказал, что дважды выручила огнем группа прикрытия. "Еще был приказ капитана Власова не оставлять тебя даже мертвого". На «спасибо» Охлопкова Сибиряк все отшучивался: "Кем тебе приходится Власов? Кум или сват?" — и подал свою руку с ладонью прямо-таки с лопату. Под конец густым голосом резко сказал:

— По Уставу положено. Но запомни, на войне имеет право на спасение только настоящий воин.

Может, разведчик тогда перегнул малость. Но на поле боя так и случается. На помощь со стороны можно рассчитывать, лишь если сам не отстаешь от людей и, главное, если ты нужен им. Верного друга солдат не подведет, лучше сам погибнет. Федор сегодня, желая узнать настоящее имя того разведчика, сходил в разведроту. А там сказали, что Сибиряк приходил в роту из полковой разведки и фамилии его не помнили. Вот как вышло…

Десять дней тому назад приходил тот лейтенант, с которым отбивали атаки эсэсовцев. Москвич. Ополченец.

Василий Николаевич Злобин. Лейтенант прежде всего осведомился, болит ли еще рука и очень обрадовался, что не было перелома.

— Извини, позже понял, кто ты. Спасибо вам, снайперам, за ваш огонь.

Поймав недоумевающий взгляд Охлопкова, лейтенант сказал, что без снайперов взвод настигла бы такая же участь, что и роту автоматчиков соседнего полка. Остаток роты эсэсовцы забросали теми же бутылками с горючей смесью, которыми они пытались добить и их.

— Так-то, товарищ Охлопков. Это был твой с Катионовым вечер. Обо всем сообщил командованию полка.

Что можно ответить командиру? Почему лейтенант придает столь большое значение тому вечеру? Улыбнувшись, Федор молча подал руку лейтенанту.

Лейтенант еще сокрушался незначительностью успехов их 43-й армии, а то таких, как Охлопков, можно было бы представлять к награде. И на самом деле, их дивизия за апрель продвинулась от силы на пять километров. Но если кто-нибудь сказал бы, что плохо воюете, послал бы к черту. Лейтенант прав: бездорожье, слабость снабжения были тому причиной.

Сам лейтенант оказался не из простых — умеет говорить по-немецки. Услышав об этом, Федор так и ляпнул: "Сам-то из немцев?" "Нет, русский", последовал спокойный ответ. О Гейне, Гете Федор никогда и не слышал. А Маркс, Энгельс — дело другое. Но все равно не верится в слова лейтенанта о том, что и среди немцев имеются люди с нашими понятиями о жизни, что к концу войны в Германии может произойти революция. Он добреньких немцев еще не видел, и ему непонятно, что они, такие вояки, пойдут на революцию. Немец для него — враг и точка.

На прощание Злобин с Охлопковым сфотографировались вместе. Злобин оставил Федору конверт с адресом, чтобы он отправил фотокарточку сестре.

— Нашел-таки тебя, — сказал он перед уходом. — Напишу своим о тебе. Ты же наш Вильгельм Тель. После войны обязательно встретимся. Согласен?

Как мог не согласиться Федор на такое приглашение? Ему очень хочется увидеть Москву. Только вот дожить надо_

Федор опять пошевелил спиной. Не очень болит. Собрал письма в стопку и для надежности поставил на них кружку.

Старики-якуты любили повторять: слава для человека — нелегкая ноша. Как это понимать? В чем смысл изречения? Он за зиму дважды награждался орденом. В газетах о нем стали часто писать. Хвалят как снайпера. Если это считать славой, то она ему достается не так-то просто. Тут со стариками не о чем спорить. Если хвала заслуженная, значит, ты долг перед Родиной выполняешь как надо. И эти письма, которые он получал изредка с родного наслега, тоже хвала, тоже поддержка ему.

Конечно, солдат о славе и не думает. Но награда — кому не в радость? И он радовался, когда вручали второй орден.

Эта награда, как думалось самому Федору, пришла ему за Ржевско-Вяземскую операцию. И было за что. После неудавшихся дневных атак выступления ночью, губительный огонь фашистких дзотов, атаки частей пехотной дивизии «Череп» — все это было испытано и пережито им. Особо тяжелые воспоминания остались от выступления 2 марта, сражения у деревни Гриньково, внезапного налета вражеской артиллерии в ночь на 22 марта. Охлопков своими глазами видел, какие были потери. Но он не знал, что эти потери в документах останутся обозначенными точной цифрой — полторы тысячи убитых и раненых.

В боях, которые шли в течение двадцати дней без видимых результатов, Охлопков отдал все силы без остатка, сражаясь каждый день на третьем дыхании. И потому наградой дорожил особо и гордился ею.

На самом деле, как выяснится после войны, это награда оказалась самой первой, к которой он был представлен еще в июне 1942 года, и указ был подписан в августе того же года, то есть как раз в то время, когда он по ранению и контузии попал в госпиталь. И орден Красной Звезды догонял его в течение шести месяцев. Как бы там ни было, он мог считать, что орден этот дан ему за Ржев. Ведь и тогда сражались на подступах к Ржеву.

Так, думая о том, о сем, Федор посидел еще немного. Затем поднялся и стал прохаживаться по землянке. От нечего делать хотел было потянуться к письмам, но тут с силой открыли дверь землянки.