Сержант без промаха

...Сейчас он, оставшийся один на высоте человек, пытается чистить пулемет. Ему мешают частые взрывы. Ох, как же остановить этот ужас хотя бы на несколько мгновений?! В отчаянии Федор оглянулся вокруг. По-прежнему ни справа, ни слева никого. Лишь вспыхивают беспрерывно черно-красные столбы взрывов.

А перед началом наступления сколько у него было надежд! Оказалось, у немца сил еще хоть отбавляй. В течение полумесяца - под непрекращающимся дождем и непрерывным артиллерийским огнем, разрушая множество укреплении прошли шесть верст. За пятнадцать суток - шесть верст! Много это или мало? Сложно ответить. Сколько пролилось крови, насколько иссякли силы дивизии? И все эти дни противник отбивал атаки именно с этой высоты.

Как только огневой вал чуть отодвинулся, тут же поднял голову: черные тени то снижаясь, то приподнимаясь, шли вверх к нему. Видны даже овалы раскрасневшихся лиц. Что-то орут: рты округлены. Это немцы. Они идут, чтоб взять высоту...

"Ы-ах!" - невольно вырвался крик страха. И Федор сунул руку в рот, закусил до боли, тут же выдернул ее и завопил: "Есть кто здесь?!" Зрачки от бешеной ярости зажглись угольками, глаза зло зажмурились в узкие щели. Не отрывая глаз от идущей лавины, подхватил пулемет. "Начинай справа - там офицер!" Ишь, пистолетом машет - погоняет своих. Сейчас, сейчас...

Пулемет, неистово содрогаясь, выплевывал раз за разом пучки пламени. Исчез офицер, через миг исчезли маячившие рядом с ним тени.

При каждой удаче Федор кричал: "На, собаки..." Вдруг над ухом дружно зажужжали трассирующие пули. Одна из них ударилась об щит, за которым он лежал. "Пушка будет бить", - мелькнуло в голове и он мгновенно скатился вниз, на дно траншеи. Тут же ахнул ужасный грохот. Ослепительная вспышка, затем - мгновенная мгла, жар пепла, пороха и горячей грязи, удушающий запах, комья земли, куски металла, посыпавшиеся на спину. Федор лег, обхватив голову обеими руками. Но, как прошла волна взрыва, задыхаясь и чертыхаясь, встал сначала на колени, неистово замотал головой, затем поднялся на ноги и пошел вперед. Тут же упал от нехватки воздуха, все же двинулся вперед то ползком, то на четвереньках. Замечал ли трупы, по которым полз? Вдруг почуял, как чья-то рука прошлась по бедру и вцепилась в голенище сапог. "Неужто настигли?!" - с этой мыслью выхватив машинально кинжал, обернулся и увидел - свой. Полузарытый на дне траншеи человек в командирской гимнастерке шевелил губами и кистью свободной руки указывал куда-то в сторону. Федор пополз дальше и за поворотом боковой траншеи наткнулся на пулемет. Радость находки мгновенно придала силы и тяжелый универсальный "МГ" вмиг оказался на бруствере.

Немцы шли, но почему-то не прямо, а косо, к левому флангу.

- Хорош! Сейчас поговорим! - Федор удобно устроился и, подбодрив себя протяжным криком "Ы-ыы!", дал длинную очередь. Стали падать один за другим идущие. Это разбудило в Федоре страсть крушить, давить, сметать.

- Не пройдете! - процедил сквозь зубы.

Ближние четыре человека пытались было подняться, но тут же были скошены огнем в упор. На исходе ленты фашисты вынуждены были залечь. "Так-то!" - удовлетворенно воскликнул Федор и поволок пулемет по траншее, теперь уже к левому флангу. По пути увидел, как раненый младший лейтенант приподнял руку - то ли хотел предупредить, чтобы шел, или одобрял его действия, понять было трудно.

Дойдя до более удобного места, немного перевел дух и стал посматривать, что делается на косогоре. И удивился: немцы залегли. Их головы торчали из воронок там и сям. "Заставил же уткнуться носом в сырую землю!" - в который раз подбодрил себя Охлопков, волоча дальше крупнокалиберный немецкий пулемет. Он подался еще ниже.

Огонь артиллерии и минометов стал как бы менее опасным: взрывы взметались где-то позади. "Задержать хотя бы на полчаса! Всего на полчаса..." Повторяя мысленно свое пожелание, Федор отошел метров на двадцать и приподнял голову, чтоб удостовериться, стоит ли останавливаться. "Что это? Кто на немца сыплет мины?" - "Наши!" Нет, оказывается, он не один!

Федор тут же разложил гранаты, кинул пулемет наверх и, глубокими вдохами сбивая душившую одышку, бросил взгляд вниз по косогору. Те самые "кочки", которые раньше торчали из воронок, то удлинялись, то укорачивались, извиваясь ящерицей. Это фашисты ползут.

Пулемет, подпрыгивая на своих ножках, заработал снова против своих прежних хозяев. Его дуло, по желанию нового хозяина направлено именно на ближние гребни, откуда могут забросать гранатами и встать в атаку. "Не давать вставать!", "Не давать вставать!" - Эта мысль сверлила голову стрелявшего из пулемета человека. Соображал ли он отчетливо то, что делал, но контакт с пулеметом был достаточным. Во всяком случае после этой стрельбы фашисты так и не сумели подняться в атаку.

Но так продолжалось недолго. Пулемет, израсходовав всю ленту, замолк.

Когда пулеметчик повернул в обратный путь, у него, кроме двух гранат, ничего не было.