Сержант милиции

Серый спокойно, даже не оглянувшись на этот крик, не сворачивая в сторону и не замедляя шага, подошел к милиционеру, стоявшему у выхода, и опустил рядом с ним чемодан.

Вытирая платком лоб, он сказал:

— Товарищ старший сержант, это чемодан гражданки, которая потеряла ребенка. Она сейчас сама не в себе. В горе бросила свои вещи первому попавшемуся пассажиру. Народ всякий бывает, сами знаете. Пусть он лучше побудет при вас.

В ту самую минуту, когда Серый подошел к милиционеру, в зал вбежала женщина с глазами, полными ужаса. Ее серые губы пересохли, лицо было бледным. Глотая воздух, она бросилась к сержанту.

— Гражданка, — обратился к ней Серый, — почему вы доверяете вещи кому попало?

Но женщине было не до вещей.

— Товарищ милиционер, я потеряла дочку, помогите мне, помогите, ради бога!

Сержант, как видно, был впечатлительным человеком и новичком в органах милиции. Он забыл, что передачу чемодана в подобном случае следовало оформить специальным актом, и видел перед собой только мать, потерявшую ребенка.

— Гражданка, — сказал он, — не волнуйтесь, пройдемте со мной, ваша дочь найдется. — Взяв чемодан, сержант направился к выходу.

Серый стоял, пока милиционер и женщина не вышли из зала. Когда же те скрылись, он подошел к старику:

— Ты чего раскудахтался, деревенщина?

— Да нешто я со зла? — стал оправдываться старик, но Серый его оборвал:

— Знаем мы вас, охранничков. Береги свой сидор, а на чужой не зарься.

Что-то наивно-виноватое проступало в лице уральца.

— Насчет моего сумления ты, парень, эт-та... меня не обессудь. Думал, шпана потащила чемодан.

Как и во всяком деле, связанном с риском и опасностью, у воров есть своя этика и своя тактика. Обычно средний вор, если его только заподозрили, немедленно покидает опасное место и выбирает другое. Мелкий воришка иногда не учитывает этого золотого правила своей профессии и продолжает шкодить в третий и в четвертый раз на одном и том же месте. Этой слабостью особенно страдают карманные воры.

Но есть и еще одна категория воров — это вор высшего класса, вор, рискующий принципиально. К этой породе относил себя и Князь. Он считал, что, кроме смекалки и смелости, вор должен владеть мастерством актера.

Сейчас Князь был раздражен и злился на себя. Он понимал, что Серый «сработал чисто», а чемодан оказался упущенным по его вине: он не сумел заговорить старика. Судя по тому, что на пальцах женщины блестели золотые кольца и перстень, а чемодан был заграничный и кожаный, Князь предполагал, что в нем находились ценности и, возможно, деньги, которые, как правило, в камеру хранения не сдают.

С похмелья у Князя болела голова, во рту ощущался неприятный осадок табака и водочного перегара. Его слегка подташнивало. Обшарив карманы, он нашел всего-навсего три измятых, засаленных рубля и несколько монет.

А нужно было опохмелиться, позавтракать и купить папирос. Лицо старика Князю вдруг показалось неприятным. Испытывая чувство голодного человека, у которого прямо изо рта вырвали кусок хлеба, он ненавистным взглядом покосился на широкую седую бороду уральца, на его косматые брови, нависающие над ясными и молодыми глазами. Перед уходом Князю захотелось хоть чем-нибудь, да насолить старику. Мысль о том, что теперь необходимо покидать вокзал (а его Князь считал местом «королевской охоты»), вызвала еще большую неприязнь к «земляку». «Ну, старик, держись! Иду на фигуру высшего пилотажа!» — решил он и взглядом дал понять Серому, чтоб тот посильней «нажал» на уральца.

Серый нахохлился, сплюнул сквозь зубы на пол и, выпятив вперед нижнюю челюсть, продолжал наступать на старика:

— Ты вот что, пахан, держи язык за зубами, если даже что узрел. Это тебе Москва, а не Мытищи. Понял?

— Да оно, конечно, так, сынок... Ты думаешь, как лучше сделать, а оно выходит — обмишурился. Думал, утащили чемодан.

— Думал, думал... — передразнил Серый. — Индюк тоже думал, да в суп попал.

Князь, видя, что уралец не обращает на него внимания, достал из брючного кармана записную книжку, в которой у него обычно хранились бритвенные лезвия. Пока Серый напирал на деда, а дед оправдывался, он так ловко срезал с него полевую сумку, что никто этого не заметил.

Ценного в сумке ничего не оказалось, и Князь аккуратно приткнул ее между чемоданом и мешком спящей женщины. Оставаться дальше было уже рискованно — ремень полевой сумки свободно болтался на плече старика, не оправившегося от конфуза.

Князь встал и, вежливо улыбаясь, распрощался с уральцем:

— Ну, дедунь, если буду в Горноуральске, обязательно зайду в гости. А сейчас — пока, бывай здоров.

Вслед за Князем отошел и Серый. Никто не обратил внимания, как они скрылись в монотонно гудевшей толчее вокзала.

Не прошло и полминуты после их ухода, как старик обнаружил пропажу.

— Вот те раз. Вот те раз. Ремень здесь, а сумки нет! — кружился он на одном месте, еще не сообразив, что произошло. Но, поняв, что его обокрали, он закричал: — Милиция! Обокрали! Обокрали!..

Когда на шум подоспел милиционер, старик совсем случайно увидел кончик ремня своей сумки в вещах спящей соседки.