Сержант милиции

Упоминание о ресторане в первую минуту насторожило Северцева, но, когда Князь упрекнул его в неуважении к друзьям, он махнул на все рукой и решил предоставить себя во власть своих новых знакомых.

Алексей нагнулся, чтобы взять с пола свой чемодан, но Князь вежливо и настойчиво отстранил его руку и с упреком посмотрел на Серого.

— Ты только сегодня невнимателен или вообще невоспитан? Алеша устал с дороги, а ты не можешь поднести его чемоданчик.

Серый молча взял чемодан Северцева, и они направились к выходу.

Северцев хмелел быстро. По его счастливой улыбке можно было судить, что ему все нравилось: Москва, новые друзья, шум города и этот особенный, лихорадочный ритм движения людей и машин, который свойствен только столице.

Князь посмотрел на часы. Было без пяти три. В три часа он условился встретиться с Толиком у входа в метро. Вспомнил вчерашний разговор с ним. «Никуда не денешься, мальчик. Примешь мою веру. Посмотрим, как запоешь ты сегодня. Не таких ретивых укрощал...»

Князь издали увидел Толика. Он стоял в стороне от потока прохожих и, прислонившись к стене, курил.

«Ага, ждешь?! Значит, припекло, родимый!» — пронеслась ликующая и злобная мысль в голове Князя.

6

Виктор Ленчик со студентками-однокурсницами ждал электропоезд на Малаховку, где у его родителей была дача. В воздухе дрожало знойное марево. У тележек с газированной водой стояли длинные очереди. Люди спешили скорей вырваться из раскаленных стен города в дачную свежесть Подмосковья.

Прохаживаясь по перрону, Виктор рассказывал спутницам о том, как профессор Киселев на экзамене по уголовному процессу незаслуженно снизил ему отметку. Высокий ростом, Ленчик был красив. Кожа его нежного, холеного лица была бледновато-матовой. Говорил он быстро и запальчиво, отчего его и без того выразительные и нервные губы дрожали в изломах, сдвигались в гримасах пренебрежения и иронии. Длинный серый пиджак в крупную клетку, узенькие короткие брючки, зеленый галстук с ярко-красной полосой посередине обращали на себя внимание прохожих. Даже маленькие темные усики, напоминающие крылья бабочки, и те как бы кричали: «Взгляните!» И кое-кто взглядывал.

— Я отвечал ему блестяще! Обоснованные положения, богатые иллюстрации и, представьте себе, — тройка. Да, да, тройка! Нет, это возмутительно! Гробить за то, что я не посещал его скучные лекции, — это хамство!

У входа в вокзал Ленчика остановил сержант милиции Захаров. Взяв под козырек, он вежливо проговорил:

— Молодой человек, ведь есть же урна для этого...

— Какая урна? При чем здесь урна? — удивился Ленчик, точно не понимая, о чем идет речь.

— Та, мимо которой вы бросили окурок.

— Ах, вот оно что, окурок, — с издевкой протянул Ленчик, незаметно кося взглядом на девушек. У него мелькнула мысль: «Завтра девчонки обязательно разнесут по факультету, как Ленчик ловко разыграл милиционера».

Увлеченный этой своей ролью, он сочувственно покачал головой: — Вот ведь беда-то какая — промазал. Метил в урну, и на вот тебе — промах. Пардон. — Ленчик круто повернулся и, вскинув голову, направился к девушкам.

— Гражданин, вернитесь, — приказал Захаров.

Не повернувшись на оклик, Ленчик прибавил шагу.

— Гражданин! — строже и громче окликнул Захаров и короткой трелью свистка остудил пыл Ленчика.

Ленчик вернулся. Всем своим возмутившимся существом он как бы вопрошал: «Ну что ты привязался? Чего тебе нужно, Степа-лёпа?..»

— Я вас слушаю. — В голосе Ленчика по-прежнему слышалась издевка.

Это высокомерие в тоне и барские манеры выхоленного молодчика не столько взбудоражили в Захарове его мужское самолюбие, сколько обдали грязью милицейский мундир, службу, пост... «Ах, ты так, пижон? Тогда держись! Будем разговаривать по инструкции...»

— Поднимите окурок.

— Что-о-о?

— Поднимите окурок!

— Да, но рядом с урной два окурка, и я вряд ли узнаю, какой из них мой. — На лице Ленчика появилась презрительная усмешка.

Строгий тон милиционера не допускал шуток.

— Последний раз предупреждаю, гражданин, поднимите окурок!

Девушки засмеялись.

Мгновенно Ленчик вообразил, какой гомерический хохот они поднимут, когда он, Ленчик, кого девушки зовут Чайльд Гарольдом, будет подбирать окурки.

— Товарищ милиционер, — с расстановкой ответил Ленчик тоном, каким обычно взрослые отчитывают провинившихся детей, — научитесь уважать достоинство молодых людей, когда они в обществе девушек!

Сержант хотел что-то сказать, но Ленчик перебил его:

— Конечно, в ваших милицейских кодексах этого нет, а следовало бы вам с этими неписаными нормами познакомиться. Это — во-первых. Во-вторых, там, где валяются окурки и мусор, — там есть дворники и милиционеры!

Довольный собой и тем, с каким замиранием следили за ним девушки, Ленчик снял шляпу, гордо тряхнул шевелюрой и пошел прочь. Сержант снова достал свисток. Раздалась тревожная трель.

— Придется прочитать ему лекцию об этикете, — небрежно бросил Ленчик девушкам и снова подошел к сержанту. — Чем могу быть полезен?

— Ваши документы.

— Зачем они вам? При чем тут документы?

— Гражданин, ваши документы!

Слово «гражданин» на Ленчика подействовало гипнотически.