Сержант милиции

— Ерунда! Я плачу, — махнул рукой Северцев. — Этот вечер — мой первый вечер в Москве. На всю жизнь он останется в моей памяти. О нем я обязательно напишу стихи. Толик, вы любите стихи? Помните:

OМосква, Москва!... люблю тебя, как сын,

Как русский, — сильно, пламенно и нежно!

Люблю священный блеск твоих седин

И этот Кремль зубчатый, безмятежный.

Толик выпустил сизое кольцо дыма, болезненно поморщился и ничего не ответил. На душе у него было недоброе предчувствие. Неужели Князь хочет обидеть этого парня?

Чтобы заглушить в себе поднимающийся стыд, он решил напиться. А там, когда будет пьян, все встанет на свои места. Сгладятся шероховатости, потонут обиды, растает жалость. Останутся звуки джаза, огни люстр и легкое, приятное кружение в голове.

Толик, не глядя на Алексея, чувствовал, что тот смотрит на него и ждет ответа. Но что мог ответить ему он, москвич, которому прочли великолепные стихи о Москве? Толик налил из графина в фужер водки и выпил одним залпом. Это был уже второй фужер.

Князь посмотрел на Толика и покачал головой:

— Ого!.. Ты сегодня машешь лошадиными дозами! Как находишь Алешины стихи?

Толик по-прежнему молчал, вперив рассеянный взгляд в стол. Вмешался Серый. Жадно уплетая заливную осетрину с хреном, он исподлобья посматривал то на Князя, то на Северцева.

— Мировые стишки, аж за душу берут. Я тоже люблю Москву. Неужели сейчас сочинил?

Алексей сконфуженно улыбнулся и отбросил прядь волос, упавшую на потный лоб.

— Нет, они написаны давно, и не мной, а Лермонтовым. Я очень люблю Лермонтова.

— Да, Лермонтов — это сила! — в тон подхватил Князь. — Я тоже, когда был студентом, сочинял стихи. Да еще какие стихи!.. Эх, Алешенька, помню, читаю их студенткам — плачут... Подлец буду, плакали. Давай выпьем за поэтов. Хорошие они ребята.

Когда официант с выстрелом раскупорил бутылку шампанского и разлил вино по бокалам, Северцев снова встал.

Серый, не обращая ни на кого внимания, жалобно скулил пропитым голосом:

Ты уедешь к северным оленям,

В знойный Туркестан уеду я...

— Друзья! — Алексей перебил гнусавое причитание Серого. — А помните у Пушкина:

Меж сыром лимбургским живым

И ананасом золотым...

Какой блеск, какая музыка! Выпьем за то, что Пушкин родился на русской земле!

— Уважаю земляков, — поддакнул Серый и чокнулся со всеми.

Свой бокал Князь выпил последним и подозвал официанта:

— Отец, рассчитаемся.

— Четыреста семьдесят рублей семьдесят копеек, — сказал официант и положил на стол счет.

— А точнее? — Князь скривил пьяную улыбку с прищуром.

— Можете проверить. — Официант пожал плечами и начал скороговоркой перечислять вина, закуски, цены, но его остановил Алексей:

— Друзья, не будем мелочными. Папаша, получите, пожалуйста. — Он достал бумажник и вытащил из него пачку сторублевок.

Глаза Серого загорелись. Он уже потянулся к бумажнику, но Киязь вовремя успел на него цыкнуть:

— Убью, подлюга!..

Недовольный, Серый принялся ковырять вилкой в холодной закуске.

Алексей отсчитал пять сотенных бумажек и протянул их официанту. Официант долго не мог подсчитать сдачу. Путаясь, он начинал снова и снова перебирать мятые и замусоленные рубли.

— Оставьте это себе, отец. — Алексей отодвинул сдачу. — Вы замечательный человек. И вообще все красиво... Как в сказке. — Вставая, он пошатнулся, но Князь поддержал его. — А можно попросить оркестр сыграть что-нибудь такое, чтоб...

— А что бы ты хотел, Алеша?

— Ну, скажем, «Тройку».

— Алеша, по заказу оркестр играет только вот за это... — Князь потер большим пальцем об указательный. — Бросать их на ветер не стоит, они тебе еще пригодятся.

— Ерунда! Вы не правы! Прав Блок. «Вся жизнь встает в шампанском блеске». «Тройку»! Закажите, пусть играют «Тройку». — Алексей уже совсем было направился к оркестру, но Князь его удержал:

— Алешенька, ты устал и изрядно выпил. Домой, домой... Не забывай, что ты еще в университете не был.

— Да, да, да... — словно чего-то испугавшись, ответил Алексей, — я еще не был в университете. Не был. Не бросайте меня.

— Как тебе не стыдно? Что ты говоришь? Бросить тебя в такую минуту?!

Князь взял под руку Северцева, позвал Толика и подал ему номерок от гардероба.

— Возьми Алешин чемодан и подходи к такси. Да побыстрее.

Толик был окончательно пьян. Он смутно понимал, куда и кого он должен провожать.

— Постой, постой... провожать? — Толик кулаком тер лоб. — Кого нужно провожать?

— Как кого? Кто тебя сегодня угощал? Ты, Толик, что-то последнее время стал рассеянным.

Только теперь Толик заметил, что рядом с ним стоял Алексей.

— Куда мы должны его проводить?

— Ясное дело куда. Нужно устроить человека, он только с дороги. Серый договорился насчет местечка у родственников.

Словно чем-то холодным скребнули по душе Толика. И где-то там, в глубине, заныло. Он понял: нехорошее дело затевал Князь.