Съешьте сердце кита

Переохлаждение — вещь неприятная, чтобы не сказать опасная, а поэтому Генка подумывал насчет легкой закуски и сливового компота, прихваченного в «Трех пескарях». Он посмотрел на берег.

Его друзей там еще не было, а впрочем, они скорее всего уже отдохнули, согрелись и опять полезли в воду. И точно, Генка заметил невдалеке чью-то трубку. Присев, он резво крутнулся и поплыл к ней.

Вскоре в воде проступило смугло-желтоватое тело Роберта Николаевича с его двуствольным изобретением, скрученным узловатой алюминиевой проволокой. Вот он неестественно дернулся, и в ту же секунду Генка увидел кефаль — шустрого сингилечка, что было духу сиганувшего от стрелы. От стрелы, но не от Роберта Николаевича. Едва оправившись от испуга, а может, и не оправившись, кефаль под крутым углом повернула к нему. Он заторопился, замахал руками — и Генка впервые позавидовал, что у Роберта Николаевича в запасе еще одна горячая, взнузданная тугой резиной стрела.

Генка замер: вот он сейчас даст, он сейчас врежет! Ну же, ну же, а то улизнет!..

Роберт Николаевич… промахнулся. Это надо было видеть! Он промахнулся с двух стволов: первая стрела пошла выше рыбы, а вторая немощно скользнула вниз.

Генка застонал от разочарования. Собственно, он почти наверное знал причину невезения Роберта Николаевича. Все дело в том, как прицеливаешься. Нельзя сосредоточивать внимание на точности наводки ружья, а пуще всего недопустимо совмещать мушку в прорези прицела с рыбой, как это советует дурацкая инструкция завода. Пока будешь «совмещать», рыбы и след простынет. Не спускать с рыбы глаз — Вот что главное! И руки непроизвольно поднимут ружье до заданного уровня. Это еще не значит, что попадание наверняка обеспечено, — а то и рыбу всю в море перебили бы, — но постепенно у охотника вырабатывается необходимый глазомер и чувство цели.

Разумеется, он учил Роберта Николаевича нехитрым сим премудростям, но усваивалась Генкина наука, должно быть, не лучшим образом.

Когда Генка опомнился, Роберт Николаевич куда-то запропал. Напряженно озираясь, он поплыл к берегу и вскоре вновь наткнулся на незадачливого охотника. Но что это?! Усиленно работая ластами, Роберт Николаевич как раз подплывал к сингильку, торчком стоявшему в воде. Близ его жабр рвано обозначилась сквозная рана.

« Все-таки Роберт Николаевич убил его, — обрадованно подумал Генка и сразу же засомневался: — Странно, я же видел, что стрелы не задели рыбу!»

Но факт был налицо, и успокоенный Генка, проследив, как энергично воткнул Роберт Николаевич пальцы в рану опять встрепенувшейся рыбы, поплыл к берегу. Он чересчур долго был в воде.

Жуя холодную картошку с колбасой, к нему подошел Нил.

— Вот, Генка, был случай, — с полным ртом сказал он. — Пробил я сингиля насквозь, стал тянуть, а он сорвался. Уже, можно сказать, совсем был мой…

— Так вам и надо, — злорадно сказал Генка. — Не тяните. Не ленитесь нырнуть.

— Да, впредь наука, — согласился Нил. — А вообще страшное зло берет. Я же так удачно его клюнул как раз возле жабр — долго он все равно не протянет.

— Возле жабр? — переспросил Генка.

— Да. Классное попадание. В яблочко.

— Ну, тогда радуйтесь. На вашу рыбу наткнулся Роберт Николаевич, через минуту он будет здесь. Да вот он плывет.

Роберт Николаевич подплыл к самой кромке прибоя: маска скрывала выражение лица, но руки, намертво стиснувшие рыбу, ликовали, и, казалось, еще ярче стали пылать плавки, и ласты подтанцовывали на подрагивающих от возбуждения ногах.

— Вот она, моя кефаль! — ликующе возвестил он, будто в трубу протрубил. — Кэ-эк я ее сплеча!.. Только чешуя брызнула! Видите попаданьице? Экстра-класс! Почти в голову! В яблочко…

— Нил и Генка смущенно переглянулись. Затем Нил мучительно покраснел и отвернулся.

Генка, покряхтывая, кружился на месте, будто наступил в прибойной полосе на ядовитого ерша-скорпену и теперь его донимала сверлящая, очень похожая на зубную, боль.

— Что случилось, ребята? — бодро спросил Роберт Николаевич. — Нет, вы взгляните же, каков экземпляр!

Генка стал как вкопанный. У Генки горело лицо.

— Ничего не случилось, — осипшим голосом сказал он. — Если не считать того, что вы… что вы… что это неправда!

Роберт Николаевич опешил.

— Как прикажете вас понимать, сударь? — спросил он, бледнея. — Тебя что, не научили до сих пор, как разговаривать со старшими?

Генка сорвался на крик:

— Всему меня учили! Вот только лгать меня не учили! А рыба эта не ваша! Ее Нил вот убил. Спросите у него…

И, согнувшись, он побрел вдоль берега, маленький такой й жалкий.

— До чего же нервная пошла молодежь, — обескураженно вымолвил Роберт Николаевич, адресуясь к Нилу. — Но я действительно убил эту кефаль!

— Не усугубляйте вашу вину. Я хоть и не судья, но случай такой, что другого ничего не скажешь. — Нил недоуменно развел руками. — Не убивали вы эту рыбу. Генка же видел.

— Н-да, — сказал Роберт Николаевич. — Незадача. В сущности, пустяк…

Нил решительно не знал, как вести себя.

— Для меня, скажем, пустяк, — пробормотал он. — Допустим, что пустяк! Для Генки нет…

К Роберту Николаевичу вернулась всегдашняя его беспечность.