Сесил Родс — строитель империи

Чего только нет в них. Петербург, Москва, Нижний Новгород — плавание по Волге, Самара, Омск, Бийск, Барнаул, Томск, Семипалатинск, Ташкент, Самарканд, Бухара, Баку. От петербургской гостиницы «Европейская» до русско-китайской границы. Русские, татары, киргизы, калмыки… Порядки в театрах, поездах, на пароходах. Привычки, казавшиеся африканцу экзотическими, вроде обычая пить чай с утра до вечера, особенно в пути…

К сожалению, этот африканец в своих заметках никогда не сравнивал Россию со своей родиной. Всегда только с Европой, которую он уже неплохо знал. Любимый камердинер немецкого купца, Абакари много путешествовал по Европе и смотрел на многое уже глазами европейца, утратил свежесть видения, которую естественно было бы ждать от африканца, впервые приехавшего в далекую северную страну.

У посланцев Лобенгулы такой постепенной адаптации не было. Они приехали в Лондон прямо из Африки, и их впечатления были, наверно, ярче, богаче, разнообразнее. Потому-то они и были бы нам особенно интересны.

Англия — хамелеон, а я муха

Не дождавшись возвращения послов, Лобенгула 23 апреля 1889 года написал королеве Виктории новое послание. Если в первом письме он жаловался на поведение белых людей вообще, то на этот раз — на договор с Раддом.

«Недавно, — писал он, — несколько человек явились в мою страну; главным среди них, по-видимому, был человек по имени Радд. Они попросили у меня разрешения искать золото и пообещали, что дадут за это некоторые вещи. Я сказал им, чтобы они принесли показать то, что хотят мне дать, а тогда я покажу им то, что могу дать. Был написан документ и дан мне на подпись. Я спросил, что в нем, и мне сказали, что в нем записаны мои слова и слова этих людей. Я приложил к нему свою руку. Три месяца спустя я услышал, что этим документом я дал им право на все ископаемые моей страны. Я собрал своих индун, а также белых людей, и потребовал копию документа. Мне доказывали, что я уже передал Радду и его товарищам права на минералы моей страны. После этого я собрал своих индун, и они не захотели признать документ, так как он не содержит ни моих слов, ни слов тех людей, кто его получил. После собрания я потребовал, чтобы оригинал документа был мне возвращен. Однако его нет, хотя с тех пор прошло два месяца и они обещали вернуть его быстро. Людям, что прибыли тогда в мою страну, было сказано, чтобы они оставались здесь, пока не вернут документ. Однако один из них, Магвайр, уехал, не оповестив меня и нарушив мой приказ. Я пишу Вам, чтобы Вы знали правду об этом деле и не были обмануты».

Возвращение послов из Англии принесло ндебелам разочарование. Правда, Лобенгула послал еще несколько жалоб королеве Виктории, но их интонация все более безнадежна. 10 августа 1889 года он писал: «Белые люди очень надоедают мне из-за золота. Если королева услышит, что я отдал всю свою страну, так это неправда. Я не понимаю, о чем идет речь, потому что я неграмотен».

Подлинное отношение к «Великой белой королеве» видно из обращения ндебелов с ее подарками. Лобенгула отдал золотую цепь одной из своих жен, «не желая, — как признали тогда же в газете «Таймс», — хранить подарки от белых людей», а Мчете и Бабиян подарили свои браслеты европейцам, жившим в Булавайо.

Лобенгула все яснее понимал, что за спиной «людей Родса» стоит и сама «Белая королева», и вся мощь британской колониальной машины. Он сказал миссионеру Хелму:

— Видели вы когда-нибудь, как хамелеон охотится за мухой? Хамелеон становится позади мухи и некоторое время остается неподвижным, а затем начинает осторожно и медленно двигаться вперед, бесшумно переставляя одну ногу за другой. Наконец, приблизившись достаточно, он выбрасывает язык — и муха исчезает. Англия — хамелеон, а я — муха.

СВОЕ ГОСУДАРСТВО, СВОЙ ГЕРБ, СВОЙ ФЛАГ

Языком, который выбросил хамелеон, чтобы слизнуть междуречье, стала «Привилегированная компания».

Почему «привилегированная»? Что это за привилегии? Кому и зачем они понадобились?

В схватке за Африку европейские державы зорко следили друг за другом, подстерегали каждый неосторожный шаг. Так что захват новых земель грозил осложнениями в европейской политике. Как же сделать так, чтобы и империю расширить, и рисковать уж не очень сильно? Вот и нашли новый способ — привилегированные компании.

Эти компании, заручившись договорами с «туземными» вождями, получали от правительства своей страны привилегию — хартию. В ней говорилось, что правительство одобряет эти «договоры», а с ними — и действия соответствующей компании.

Практически это значило, что правительство разрешало компании захватить ту или иную пока еще не поделенную территорию и управлять ею. Договоры нужны были, поскольку существовало все-таки международное право. А с точки зрения этого права ни одно правительство не могло распоряжаться землями, которые не находились под его юрисдикцией. Требовалась какая-то зацепка.