Сесилия Агнес – странная история

Нет. Неправда. Само собой ничего не решается.

Что же ей делать? Есть ли какой-нибудь способ…

Она вправду испытывала беспокойство, места себе не находила. Шли дни – и никаких событий. Все вдруг словно замерло в неподвижности.

Однажды вечером позвонила бабушка, сказала, что им надо поскорее повидаться, «покрепче обнять друг дружку и забыть все глупые, злые слова». Она тогда, мол, очень рассердилась. И если вела себя глупо, то Нора должна ее простить. Видно, она стареет и порой действует невпопад.

Бабушка долго шумно веселилась по телефону. Но щекотливых тем старательно избегала. Как и сама Нора. Хотя бы это она усвоила: бабушку с места не сдвинешь, нечего и пытаться. Нужно принимать ее такой, как есть. Некоторые вещи для нее святы, и она будет защищать их любой ценой. Например, образ ее матери, Агнес. Тронешь разукрашенную икону – пеняй на себя. Нора об этом и не помышляла. Шумно веселилась по телефону вместе с бабушкой, и та наверняка повесила трубку в прекрасном настроении. На следующий день почта доставила маленький подарок. «Пустячок – побрякушка, как говорят, модная сейчас у подростков», – написала бабушка в письмеце.

Нора сразу же сочинила благодарственный ответ. Снова тишь да гладь кругом – на радость бабушке.

Но больше ничего не происходило.

Временами она брала на руки Сесилию, но после той истории с коробкой лоскутков, когда Нора нашла письмо, личико куклы словно замкнулось, стало неподвижным. Это беспокоило Нору. Письмо она прочла с куклиного согласия, во всяком случае, так ей казалось. Почему же Сесилия замкнулась в себе? И в размышлениях она больше Норе не помогала, чем сильно ее огорчала. Причиняла боль – вот так же бывает, когда живой человек неожиданно отворачивается от тебя, без всяких объяснений.

Сейчас Нора жила как бы в пустоте.

И шаги больше не приходили, не останавливались у нее на пороге. И будильник на подоконнике давненько не тикал. Иногда она брала его в руки, встряхивала, хотя прекрасно знала, что это бесполезно.

Да, теперь она чуть ли не тосковала о своих призраках. Глупо, конечно.

Однажды, когда она сидела за письменным столом, из круглой комнаты вроде донеслись шаги. У Норы не было полной уверенности, что шаги те самые, но сердце встрепенулось. Они все ближе. Потом она услышала легкое покашливание – на пороге, тихонько стуча по косяку, стоял Андерс. Дверь была открыта.

– Я тебя напугал?

– Да, я не знала, что ты дома.

Андерс улыбнулся. Что-то она больно пуглива стала в последнее время. Почему? Нора тоже улыбнулась и покачала головой. Но про себя подумала: если б Андерс знал, что она сидит тут и тоскует о призраках. Потому и вздрогнула, увидев, что это всего-навсего он. Будь это призрак, она бы и бровью не повела. Хорошо, что он ни о чем не подозревает.

– Ты не окажешь мне маленькую услугу? – по обыкновению деликатно спросил Андерс.

– Конечно. А в чем дело?

Андерс звонил районному врачу, и тот выписал ему лекарство от кашля, который вконец его замучил. Рецепт должен был прийти по почте еще вчера, но не пришел, хотя в регистратуре уверяли, что отослали его вовремя и уж сегодня-то Андерс наверняка его получит. К сожалению, Андерсу некогда дожидаться почтальона, он должен уйти, прямо сейчас. Может быть, Нора…

– Само собой, я могу подождать и просмотрю почту. До завтрака я свободна. А вдруг рецепт опять не придет?

Ну, тогда они не иначе как напутали. А лекарство Андерсу необходимо. В приемной у врача отвечают на звонки с часу до половины второго. Но у Андерса в это время урок, к телефону не отойдешь. А как у Норы?

– Я вполне могу позвонить. У меня в это время как раз «окно».

– Замечательно. Попроси их, пусть они сообщат рецепт прямо в аптеку, по телефону, тогда к вечеру я сам зайду за лекарством.

Нора обещала все сделать, и Андерс ушел.

Торопиться некуда, времени полно – уроков у Норы было совсем немного. Она даже подумывала прогулять школу и махнуть к Хульде, но теперь отбросила эту мысль. Осталась дома ждать почтальона. Он все не шел, а когда наконец появился, никакого рецепта среди почты, естественно, не обнаружилось.

Значит, придется звонить в приемную врача – только бы не забыть. До «окна» после завтрака у нее всего один урок. Шведский. Разбор стихотворения. Весь урок потратили, но никто с этим несчастным стихом так и не сладил.

Со стихами обстоит так же, как со всем прочим: в них необходимо вжиться, иначе отклика не будет. Но большинство в классе ни малейшего интереса к стиху не выказывало. На улице сияло солнце, шальные весенние мухи жужжали на окнах. Двое-трое задавак старательно напускали на себя глубокомысленный вид и сидели наморщив лоб, роняя время от времени что-нибудь неразборчивое. Нора слушала и посмеивалась про себя. Ничегошеньки не понимают, думала она, а ведь они сами, в своих бессмысленных трудах, куда поэтичнее стихотворения, из которого пытаются выжать поэзию.

Стихотворение и написано-то не сказать чтобы с душой, она чувствовала. Мысли с легкостью отвлекались от него.