Сесилия Вальдес, или Холм Ангела

— Как здесь темно и прохладно! — воскликнула Исабель. Эта вода так и манит искупаться в ней.

— Здесь очень глубоко, особенно у правого берега — там, где пальма, — отозвался Леонардо.

— Ну, как глубоко? — полюбопытствовала девушка.

— Человек скроется с головой.

— Но тогда здесь можно отлично поплавать.

— Да, только купаться тут очень опасно, потому что сюда часто заплывают кайманы из устья реки. Вот в этом омуте, что так пришелся по душе Исабели, папа потерял свою лучшую собаку, легавую, которую он очень любил. Он отправился на охоту и взял меня с собою; я тогда был еще мальчишки. Отец подстрелил агуайтакаймана, и птица упала на самой середине заводи. Собака бросилась в воду, чтобы вынести добычу на берег, но, не доплыв до цели, вдруг скрылась под водой, точно ее внезапно оставили силы, и тут же в воде что-то забулькало, и на поверхности растеклось большое пятно крови. Отец сказал, что легавую сожрал кайман.

На дне соседней: ложбинки весело зеленело рисовое поле, густые метелки тянулись ввысь к солнечному теплу бесчисленными остриями своих колосьев. А кругом, на склонах холмов, росла высокая кукуруза, украшенная поверху стерженьками лиловых соцветий и белокурыми бородами молодых початков.

В ближней банановой роще клонились долу массивные желтые гроздья спелых плодов, и стволы этого своеобразного растения гнулись под их тяжестью, упираясь в землю концами длинных, широких листьев, похожих на гибкие стальные пластины.

Наши друзья скакали, не выбирая дороги и нигде не останавливаясь. Вскоре, переправившись вторично вброд через ту же самую речку, но только ниже по течению, они оставили позади себя поля основного поместья и углубились в обширный пальмовый лес, за которым начинались угодья конного завода. Вокруг, подобно гигантским колоннам разрушенного античного храма, поднимались к небу стройные белые стволы королевских пальм, а наверху, на их зеленых кронах, шумно хлопотала огромная стая птиц, известных повсюду на Кубе под именем као-као; название это несомненно звукоподражательное, так как оно воспроизводит характерный крик этих пернатых, напоминающих своим внешним видом ворон.

Као-као слетелись сюда в несметном количество, так что кроны пальм казались черными от множества расположившихся на них птиц, которых, должно быть, нисколько не смущал ни конский топот, ни громкие голоса и смех людей: заметив приближающихся всадников, крикливые као-као не только не разлетались, но принимались галдеть как будто еще наглей и несноснее; при этом сверху, со своих устроенных самой природой насестов, они искоса украдкой поглядывали на наших друзей с таким видом, как если бы и впрямь были существами разумными и про себя смеялись над бескрылыми созданиями, для которых они, као-као, оставались недосягаемыми.

— Будь у меня с собой ружье, я бы вам показал, как надо мной смеяться! — воскликнул Леонардо. — Я бы живо сбил парочку-другую этих горлопанов!

— Сомневаюсь, весьма сомневаюсь, что вам бы это удалось, — не без ехидства заметил Кокко. — Недаром ведь говорит пословица: «не хвались, стрелок, как бы заяц не утек».

— Что вы хотите этим сказать? — спросила его Исабель, гордившаяся, так же как и Леонардо, меткостью своей стрельбы.

— Извольте, сеньорита, я вам объясню, — с прирожденной галантностью отвечал ей своим гнусавым голоском Кокко. — Днем от жары перья у этих птиц делаются такими же скользкими, как у лесных голубей, и тогда их никакая дробь не борет, разве что уж очень повезет охотнику.

Выехав из лесу, молодые люди изменили направленно и, огибая усадьбу конного завода с севера, поднялись на возвышенность, господствовавшую над всей остальной местностью. Отсюда с одного из холмов можно было увидеть синеющую вдали полоску моря, совершенно, должно быть, спокойного в этот день, и у самого горизонта — два-три белых паруса, издали похожих на чаек, что, скользя над гладью тихого озера, касаются легким крылом его неподвижных вод.

Дорога, по которой следовали молодые люди, шла вдоль опушки густого дикого леса, отделявшего земли инхенио Ла-Тинаха от владения Ла-Ангоста. Леонардо вспомнил, что где-то поблизости через этот лес пролегает тропа и что по ней можно добраться до имения графа де Фернандина вдвое быстрее, чем по королевскому шоссе или по дорого Ла-Плайя. Тропа, разумеется, очень узка, и движение по ней, вероятно, затрудняют низко свисающие ветви деревьев и лианы, о которые легко оцарапаться или разорвать одежду, так что дамам при малейшей оплошности грозила опасность оставить на колючках клочья своих платьев, — и все же Леонардо предлагал отважиться на эту рискованную экспедицию.