Сесквоч

Чарли отвернулся, не проявляя никакого интереса. Он жалел, что не прихватил с собой бутылку. Бин пожал плечами и продолжал грызть конфету. Он был единственным человеком, который не отвернулся бы от Фенберга, даже если бы Майк сошел с ума.

То, что Фенберг был мелкой капиталистической акулой, совершенно не беспокоило Бина Брэса Брауна. Он был в восторге даже от клавишей пишущей машинки, при помощи которой Фенберг клеветал на человечество. Ведь именно Фенберг спас однажды Рэймонда, весившего тогда всего пятьдесят четыре фунта и состоявшего в основном из зубов и очков, от братьев Магоногоновичей, которые хотели засунуть его в мусорное ведро за то, что Бин случайно наступил на лужайку, принадлежавшую шестиклассникам, в то время как Бин учился лишь в четвертом классе. Фенберг был единственным человеком, который приходил к Бину на Рождество и всегда тащил Бина на ранчо пообедать и за подарком. Разве не Фенберг научил Бина фотографировать и подарил ему фотоаппарат, а потом сделал главным фотографом в Бэсин Вэли? Зарплата Бина в газете была ничтожной, как у египетского раба. Но именно Фенберг платил ему по четыре доллара в час за то, что он полол сорняки и выполнял мужскую работу на ранчо.

Неужели это Фенберг сбил его с ног и держал руками за горло?

Бин поежился. Он продолжал грызть конфету. Он не мог сердиться на Фенберга.

Бин ничего не знал о любви, но по тому, как Фенберг смотрел на Митикицкую и как она смотрела на него, он мог сказать, что они любили друг друга, и серьезно. Бин скучал по Элен. Она была из тех немногих людей, которые хорошо относились к нему. Может быть, когда они найдут ее, Фенберг перестанет душить людей и снова обретет чувство юмора, которое больше всего было по душе Бину в его второй семье.

Это, наверно, заложено в генах у всех мужчин клана Фенберг.

Где-то в озере фенбергских генов плавала маленькая круглая молекула, которая была ответственной за шутки. Она была у всех четырех братьев, но больше всех проявлялась в Фенберге.

Жизнь на ранчо Фенберга была бурной. Крышки унитазов были плотно закрыты. Регулярно в три утра звенел будильник. Злючка Джо и Клиффорд вытаскивали швейную машинку фирмы «Зингер», принадлежавшую их дорогой покойной маме, и зашивали штанины на белье Туберского, чтобы в них невозможно было сунуть ногу. В ответ Туберский систематически запаивал крышки кастрюль с их обедом так, что их невозможно было открыть. Но все трое благоговейно трепетали перед Фенбергом.

Фенберг был мастером розыгрыша высшего класса.

Однажды после особенно затянувшегося уикенда Туберский неверным шагом вошел в комнату Фенберга и свалил туалетный столик. Фенберг покорно навел порядок и послал своего несознательного брата почтой в ящике в Уалла-Уаллу.

— Почему? — спрашивал его грязный и лохматый Туберский, вернувшийся через несколько дней из Вашингтона.

— Мне всегда нравилось это название, — ответил Фенберг как само собой разумеющееся.

Однажды Фенберг послал симпатичную фотографию Джона Туберского в журнал одиноких сердец, сопроводив ее словами: МУЖЕСТВЕННЫЙ РАБОТНИК ПИЛЫ ХОЧЕТ ВСТУПИТЬ В БРАК.

В течение нескольких месяцев Туберский получал по почте интересные предложения, которые возвращал назад с фотографией Фенберга и его рабочим номером телефона.

Когда они учились в старших классах, Майкл прибил Джона к двери гаража. На самом деле он прибил футбольную форму, в которой был Туберский.

Джон крупно согрешил.

Он взял без спросу вишневый «бьюик» Майкла модели 59 "Ле Сабр" ("бьюик" тоже был прелесть) с открытым верхом. На следующее утро он вернулся с глупым видом старшеклассника-идиота. На машине была большая вмятина, протянувшаяся на несколько ярдов от правой передней фары до самого стабилизатора, похожего на плавник динозавра.

— Извини, но это сделал не я, и я не буду платить за ремонт.

— Нет, ты заплатишь, — ответил Фенберг.

Фенберг взял у своего отца, издателя и ветеринара, средство и усыпил Туберского, как щенка. Через несколько часов Джон проснулся и обнаружил, что стал подобием Узника в железной маске, вариант Бэсин Вэли. Во рту было сухо. Он ощущал легкость. И, в продолжение готической темы, кто-то нарисовал на его белой футбольной форме красные буквы П.М.

С помощью гвоздей, штапельной ткани и болтов, расположенных в форме подковы, Фенберг разместил брата в позе О.Д. Симпсона. Одна нога согнута, как будто он широко шагал. Рука вытянута, чтобы он мог приветствовать других болванов, которых Фенберг мог прибить рядом, чтобы составили компанию Туберскому. Только начинавший ходить Злючка Джо стоял у двери с медвежонком в руках и воспитывался на этом примере. Туберский держался за спущенный футбольный мяч, прибитый к двери большим ржавым гвоздем.

Туберский повертел головой, пытаясь выяснить, что же с ним сделали.

— Во-первых, хочу спросить, что значат буквы П.М., — сказал Туберский. На Фенберге было черное монашеское одеяние, даже с капюшоном.

— Погубитель машин, — ответил Фенберг, полуулыбаясь-полуусмехаясь. — Ты был плохим полузащитником, и за это тебя придется наказать.

Для Бина Брэса Брауна это были добрые старые времена.