Сессия: Дневник преподавателя-взяточника

– …Предупреждали, – говорит абрек. – Дело-то не в этом, а в том, что когда тебя такая девка вот такими – он описывает руками круг в воздухе – сиськами всего оботрет и ручонками общипет, ты забываешь обо всем, на х…й. Хорошо ещё, денег немного было – где-то долларов тридцать.

«Тридцать долларов и просто самому отдать можно за такое развлечение», – думаю я. – Хотя, с другой стороны, там, наверное, тридцать долларов развлекуха по полной программе стоит. Тем более в эпоху карнавала».

– Мне в прошлом году дипломница предлагала похожее удовольствие, – вступает в разговор Трофимов. – Так, чтобы не просто потереться, а еще и кончить. Я отказался – сейчас вот жалею: надо было кончить!

Он ухмыляется, поглядывая своими глубоко посаженными хорьковыми глазами на Бочкова и его друзей и игнорируя при этом меня. «Врешь ты, уродец мелкий!» – мысленно шлю я ему пламенный ответ. – «Никто тебе ничего не предлагал. Кому ты нужен со своей рожей карьериста? А если бы предлагал, то уж ты бы точно не отказался».

– У тебя и жена, и ребенок имеется, или только жена? – спрашиваю я его.

– Ребенок есть, – отвечает он, едва смотря в мою сторону.

– А где работает супруга?

– В строительстве – где еще!

В этот момент в мое не до конца замутненное алкоголем сознание ударяет молния. «В строительстве»? Так это значит, что его вторая половина – бесплатный информатор в компании конкурента Бочкова? Шеф поэтому его так приблизил к себе, а не только из-за профильно-экономической ученой степени? А Мандиева? Ведь она не экономист по диплому, подкалывала Бочкова на первом заседании кафедры, когда его представлял ректор, но Бочков почему-то ничего ей за это не сделал, и даже наоборот – приблизил к себе. Неужели тоже из-за того, что ее муж – прораб? Не удивлюсь, если выяснится, что и муж Светы Жезлаковой, бизнесмен, занимается именно строительными делами.

– Ты ребенка-то в новый детский сад устроил? – спрашивает его Бочков.

– Устроил. Пришлось, правда, пообещать директрисе за это элсидишный телевизор. Причем сначала она мне говорила, что у них мест вообще нет. Я ей предлагал денежку – отказывается. Тогда я говорю: а, может, вам укрепление материальной базы детского сада не помешает? Она, уё…ина такая, не может просто сама сказать: дай мне столько-то, и всё. Нет, ей надо делать вид, что она честная и благородная, а потом все-таки расколоться: «Ну, если у детского сада будет новый телевизор, то в следующем месяце, может быть, одно место у нас найдется». Не в этом месяце, а в следующем!

– Не только у нас так всё делается, – говорю я. – В любой типично восточной стране – в какой-нибудь Саудовской Аравии, например, – прийти к чиновнику с пустыми руками, – это значит высказать неуважение к нему. Вылетаешь, как пробка из бутылки, из его кабинета, и больше ни с одним вопросом к нему не обратишься.

– Не знаем, в Саудовской Аравии не были, – ехидничает Трофимов, вновь поглядывая исключительно на Бочкова.

– Да нет, это правильно, – изрекает шеф.

– И никого не отошьешь, всем надо дать, – подает голос длинноносый.

– Если у тебя нет независимого положения, – отвечает ему Бочков. – Вот я, например, в своём университете любого на х…й могу послать…

– …Так уж и любого! – улыбаюсь я.

– Да!

– А если вам позвонят, например, от прокурора или откуда-нибудь повыше?

– Неважно. Вот ко мне как-то Иванов, проректор, – поясняет Бочков своим соратникам по бизнесу, – девочку одну прислал. Эта девочка приходит ко мне и говорит: Иванов велел поставить. Я ей предложил пиз…овать отсюда. Потом меня Иванов вызывает к себе и спрашивает: «Почему вы отказали?» А я ему говорю: «Она мне сказала, что вы велели мне ей поставить. Это все равно, что я ей прикажу пойти и вам дать». Иванов такой: «Вот дура!» Я ему: «То-то и оно».

Я употребил почти без закуски уже пятый бокал, но в этот момент мое сознание уже вторично за последние две минуты проясняется, как стеклышко. Кого Иванов, интересно, послал? Наверняка свою секретаршу Леру Фомичёву, ведь он массовым лоббизмом никогда не занимался. Кто бы это ни был, несмотря на то, что девчонка, конечно, сама дура, факт отказа Бочковым проректору по учебной работе примечателен. Такие вещи никогда не проходят бесследно. Хоть протеже и сама была неправа, осадок всё равно останется. И при случае это можно будет использовать… Похоже, для Иванова неважнецкие отношения с заведующими нашей кафедрой становятся традицией!

– А как ты с остальными там ладишь, Виталий Владимирович? – любопытствует длинноносый «авторитет». – Вот с Фахрисламовым, например?

Фамилия гендиректора «Камскпроммаша», спонсора нашего университета, заставляет меня напрячься уже третий раз подряд.

– Да нормально, – Бочков тычет вилкой в маринованных маслят. – А чё нам с ним пока делить?

– Он у вас ведь там еще занятия ведет, да?

– Угу, – буркает мой шеф, прожевывая грибную порцию.

– А как он их ведёт-то? Он же вообще! – абрек щелкает ладонью по уху так, как обычно дети изображают лопоухость Чебурашки.