Сестра

Сегодня ее ждет встреча с Георгием Викторовичем. Далаев-старший после гибели сына так никого и не назначил на свое его место. Он сам руководил центром, и по понедельникам лично присутствовал на оперативках. Боялась ли она этой встречи? Скорее, уже нет, потому что чувство вины в гибели Алексея вдруг куда-то исчезло. Да и не было никакой ее вины. Это прекрасно понимали и родители Далаева. Георгий Викторович напротив – виновником всего считал себя, так как именно он организовал сыну эту предсвадебную проверку. Девушка не могла знать об этом, потому что до сегодняшнего дня сознательно избегала не только встречи с несостоявшимися родственниками, но и разговоров на эту тему с кем бы то ни было.

После оперативки Георгий Викторович сам попросил Марину задержаться. Когда весь медперсонал сидел в его кабинете, девушка внимательно разглядывала мужчину. Она была поражена тем, как изменился Далаев. Его заметно поседевшая шевелюра уже не была собрана в хвост. Несколько миллиметров, оставшиеся от былой длины волос, были ему к лицу и делали еще больше похожим на сына. Исчезла и та, заставляющая трепетать многих, холодность во взгляде. Мужчина по-прежнему старался держать спину ровно и разговаривать с подчиненными строгим, властным голосом. Но Марина почувствовала, как нелегко сейчас удается Георгию Викторовичу держать марку жесткого, невозмутимого руководителя. Девушке даже показалось, что стоит только всем покинуть его кабинет, как он, будто сдувшийся шарик, обмякнет в своем кресле. Нет, конечно, этого не произошло. Далаев не мог позволить себе предстать перед Мариной слабым и раздавленным. Однако она сумела заметить как, пусть ненадолго, но опустились его плечи, словно в обеих руках мужчины оказался тяжелый груз. Но Георгий Викторович тут же взял себя в руки и во время всей беседы больше не позволял себе такой слабости.

Он, хороший психолог, не мог не заметить перемены во взгляде и выражении лица девушки.

– Марина, – начал он, когда закончились дежурные вопросы. – Я вижу, ты немного ожила. Думаю, тебе сейчас самое время заняться учебой.

– Что вы имеете в виду, Георгий Викторович?

– Я хотел бы, чтобы ты получила высшее образование. Тебя разве устроит всю жизнь бегать на побегушках? Думаю, нет.

– Боюсь, что пока ничего не получится.

– Почему?

– Вы сами знаете, почему. Хотя бы потому, что с поступлением в Медакадемию в этом году я уже опоздала. Да и потом… вряд ли я поступлю на бюджет без хорошей подготовки. А для этого нужно время. И вообще, если честно, я совсем не думала об этом.

– Это все решаемо, – перебил девушку Далаев. – Я помогу тебе. Не смотри так, в моем предложении нет ничего удивительного. – Георгий Викторович сделал паузу. – Марина, у нас с Верой никого не осталось. Мы будем рады, если ты хоть иногда будешь приезжать к нам. Если хочешь, живи в Алешкиной квартире. Мы можем оформить ее на тебя… – Георгий Викторович разволновался.

Первый раз девушка видела его таким растерянным.

– Спасибо, конечно… большое спасибо, но мне и у себя хорошо.

– Не спеши отказываться, ты подумай.

Далаев еще много говорил, убеждая Марину принять все его предложения. Разговор закончился тем, что девушка, поблагодарив за заботу, набралась наглости и попросила отпуск.

– Мне нужно недели две всего-то, – она умоляюще посмотрела на Далаева. – Я не могу вам пока ничего сказать, но это очень важно. Это касается моей семьи.

– Ну, если семьи, то никаких вопросов. Можешь с сегодняшнего дня считать себя отпускницей.

– Спасибо… огромное спасибо, Георгий Викторович! Тогда я побежала?

– Да-да, конечно.

– До свидания, Георгий Викторович.

– До свидания.

Марина вышла в коридор. Кто бы мог подумать, что все так легко и просто. Все решилось само собой.

Со вчерашнего вечера девушка морально готовилась, подбирала слова для разговора с отцом Алексея. Они не совсем чужие люди, и этого разговора было не избежать. Не могли же они и дальше держаться на расстоянии и делать вид, что их ничего не связывает. Марина боялась идти на контакт первой, боялось этим контактом обострить боль еще не пережитой утраты. Просить об отпуске ей вообще было неудобно. Далаев уже и без того дал ей время прийти в себя и смириться с мыслью, что Лешки больше нет. Он дал ей для этого целый месяц. Девушка боялась, что Георгий Викторович не пойдет на встречу, посчитав такую просьбу злоупотреблением их почти родственных отношений. Она весь вечер готовила речь для неизбежного разговора. А оказалось все так просто. Смерть Алексея не разъединила их, а наоборот – стала общей бедой, изменившей отношение друг к другу. Марина почувствовала, что она не одна, что есть люди, которым она стала нужна. И не важно, совершенно не важно, в силу каких причин.

– Спасибо тебе, Господи! – несколько раз повторила девушка, стоя в раздевалке.