Сестра

– Да потому… потому что отморозки, что убили девчонку, сынки очень влиятельных людей.

– Насколько? Очень?..

– Так очень, что раздавить вас, а уж тем более меня, этим людям ничего не стоит.

– И что вы предлагаете? Не для этого же сообщения вы пригласили меня?

– Я предлагаю обойтись без суда.

– Пусть живут дальше, так что ли? Пусть дальше девчонок губят?!

– Вы не горячитесь так, Георгий Викторович. Есть у меня вариант возмездия.

– Какой? Не мямли, говори уже!

– Но вы понимаете, это не бесплатно…

– Киллера что ли вы предлагаете?

– Нет, зачем же так сразу – киллера. Есть у меня один человечек, который трется в их кругах и давно мечтает расправиться с ними.

– Если не секрет – за что?

– Есть за что. Сестру его на наркоту подсадили.

– Понятно, больная тема нашего времени. Ну и что, этот брат готов на убийство?

– Зачем их убивать, они сами себя убьют. Каждый из них сидит на игле, от передоза нет страховки… не так ли, доктор?

– Понятно, а моя роль в чем?

– Ваша? В деньгах, в чем еще-то! Наркотики бесплатно не раздают. Да и сами понимаете – риск и все такое.

– Понимаю. И сколько?

Гаврилов написал на пачке сигарет сумму, показал Далаеву и тут же смял ее, положив в свой карман.

– Хорошо, мне нужно подумать. Я сам тебе позвоню.

– Ок, – Гаврилов вышел из машины.

Георгий Викторович передумал ехать домой, он вернулся в клинику.

****************

Решение далось Далаеву нелегко. Несколько дней мужчина то соглашался мысленно с тем, что виновники смерти Марининой сестры должны быть наказаны, то убеждал себя в том, что предложенный Григорьевым вариант неприемлем для него. Дав добро, он, по сути, соглашается с убийством, а значит – мало чем отличается от этих отморозков. Георгий Викторович думал об этом сутками. Приходя домой, мужчина запирался у себя в кабинете и не выходил до тех пор, пока жена не ложилась спать. Он понимал, что такого отчуждения Вера Сергеевна не заслуживает, но ничего не мог с собой поделать. Наконец, Далаев решился, он позвонил Григорьеву.

После встречи с ним мужчина долго сидел в своей машине. «Ты сделал это. И теперь не нужно ни о чем жалеть», – убеждал себя Георгий Викторович.

– А что же ты скажешь Марине? – вслух спрашивал он сам себя. – Что? Только то, что следствие идет. А там… там разберемся.

Георгий Викторович чувствовал себя абсолютно разбитым и решил поехать домой.

Вера Сергеевна не ждала его так рано. Последнее время муж не спешил покидать клинику. Она понимала – он до сих пор не может смотреть ей в глаза, боится разговаривать о сыне в прошедшем времени. Получалось, что каждый из них переживает это общее горе в одиночку. Слишком мало прошло времени с того трагического дня, чтобы не чувствовать боли при воспоминаниях об Алексее.

– Что случилось, Гоша? – спросила женщина, когда Далаев вошел в дом.

– Ничего. Я просто устал.

– Ну и отдохни, устрой себе отпуск… хоть недельку.

– Наверное, ты права. Я подумаю, – немного помолчав, ответил мужчина.

– Ужинать будешь?

– Да.

Вера Сергеевна пошла на кухню, муж проследовал за ней.

– А давай, прямо здесь посидим. Ты накрывай, я сейчас, – Далаев вышел и вернулся с бутылкой коньяка. – По чуть-чуть, – сказал он, глядя на жену.

– А я что, я разве против, – ответила та, продолжая накрывать стол. – Да, звонила Марина.

– Она что, уже вернулась?

– Как, а ты не знал? Ох, Гоша, Гоша, что с тобой происходит? Так же нельзя.

– Наверное, нельзя… прости.

– Она вернулась и уже вышла на работу, – продолжала женщина. – Похоже, давненько ты не был у них в клинике.

– Да, что-то не до этого… завтра собираюсь.

– Вот и хорошо, что собираешься. Марина просила разрешения пожить в Лешиной квартире.

– Пусть живет. А что, у нее какие-то проблемы?

– Да нет, говорит, все хорошо. Ремонт хочет делать. Только знаешь, что-то я не верю. Какой-то голос у нее был расстроенный.

– Ну, а что ж ты хочешь, это не удивительно… сама понимаешь – похороны веселья не добавляют, тем более – вторые подряд… – Георгий Викторович замолчал.

Молчала и Вера Сергеевна. Они оба вспомнили о сыне.

– Так что, говоришь, она затеяла ремонт? – нарушил это тяжелое молчание мужчина. – Хорошее дело, только весьма муторное.

– Ты знаешь, я думаю, ремонт здесь не при чем.

– Пусть живет, – перебил Далаев жену. – Не будем лезть к ней в душу. Я уже один раз залез, – мужчина осекся, помолчал и налил коньяка себе и жене.

– Давай не чокаясь, – предложил он.

В этот вечер они впервые за последние дни находились вдвоем, не пытаясь найти причину для уединения. Вера Сергеевна старалась обходить больную тему, но Далаев сам заговорил о сыне. Он попросил прощения у жены, наконец-то сказал ей все, что так давно должен был сказать. Женщина и раньше понимала, насколько переживает ее муж, но сегодняшний разговор обнажил все его мысли, которые, пройдя через боль души, наконец-то протиснулись наружу. Этот крепкий человек нашел в себе силы для такого признания.