Сестра мисс Ладингтон

Ида подняла свою головку с его плеча и быстро спросила:

— Так что же ты понял, скажи, пожалуйста?

Очень уважительно и мягко Пол начал объяснять ей, что в ней скрывается таинственная, по всей видимости, непонятная даже ей самой причина того непреодолимого внутреннего сопротивления малейшей мысли о возможном браке с ним. При этом он еще раз подчеркнул, что нимало не сомневается в ее любви. Он упрекал себя в том, что не сразу распознал тот святой инстинкт, который удерживал ее от брака, и все это время в своем слепом самолюбии не прекращал настаивать на том, чтобы она пошла против своей природы и приняла угодное ему решение. И вот теперь, когда у него наконец-то открылись глаза на правду, он не будет более огорчать ее своей настойчивостью. Ее любовь сама по себе уже достаточна для его утешения и счастья. Так пусть отныне земная страсть не тревожит святое спокойствие ее души!

Когда Пол начал излагать свою теорию, Ида смотрела на него с нескрываемым удивлением. Когда же ей стал ясен смысл сказанного, она отвернулась и закрыла лицо руками, как это делается, когда человека переполняет жгучий стыд. Она не отнимала рук от лица до тех пор, пока он не кончил говорить. Затем внезапно поднялась.

Из расположенных у них за спиной окон комнаты для гостей падал скудный свет. Но этого света было достаточно, чтобы увидеть, что ее щеки и лоб прямо-таки горели.

— Я полагаю, что теперь мне лучше всего уйти к себе, — заметила она. — Будь здоров!

Уже в следующее мгновение Пол остался в одиночестве, удивляясь ее столь поспешному уходу.

Глава четырнадцатая

Быстрыми шагами Ида пересекла комнату для гостей, поднялась по лестнице и вошла в свою спальню. Закрыв дверь, она бросилась на постель и разразилась судорожными рыданиями.

— Мне казалось, что у меня уже не осталось слез, — прошептала она, поднимаясь через некоторое время с постели и поправляя свою прическу.

Несколько мгновений она оставалась сидеть на краю постели, погруженная в некое подобие печального полусна. Затем поднялась и направилась к чудесному бюро, подаренному ей мисс Ладингтон. Открыв его, Ида вынула несколько приготовленных для письма листов бумаги.

— Если бы я не бросилась наверх, — говоря сама с собой, прошептала она, — я могла бы рассказать ему обо всем. Однако, пожалуй, лучше, что он узнает все таким образом. Наверное, если бы я увидела его лицо, когда он узнает обо всем, это просто убило бы меня. О, любимый мой! Любимый! Ну что ты будешь думать обо мне, когда узнаешь правду?

Тут она уселась за бюро и начала писать. Временами она прерывала свое занятие и плакала. Затем снова писала. Послание было закончено к полуночи. Вверху было обращение:

«Полу, моему любимому, который разлюбит меня, прочитав нижеследующее, но который навсегда останется любимым мною…»

Затем шел текст:

«Это письмо объяснит тебе, почему завтра вы найдете мою комнату покинутой. Я не в состоянии более выносить любовь и почти обожествление со стороны тех, кого я так низко обманывала. Это и есть причина моего побега. Ты никогда более не увидишь и не услышишь меня. А когда ты закончишь читать это письмо, то у тебя уже не будет и никакого желания общаться со мною. Все драгоценности и платья, которые мне подарила мисс Ладингтон, я оставляю, как, впрочем, и все остальное. Я возьму с собою лишь ту одежду, в которой собираюсь уйти, но и ее я незамедлительно вышлю, как только доберусь до места, в которое направляюсь. О мой бедный Пол! Я являюсь Идой Ладингтон не в большей степени, чем ты сам. Ну как вы только могли поверить в такое?!! Но я хотела бы рассказать свою постыдную историю с самого начала, чтобы все было ясно. А может быть, тут и нет ничего удивительного, что вас удалось так легко обмануть. Наверное, это могло случиться с каждым, у кого были бы такие же теории и убеждения, как у вас.