Сестра моей невесты (СИ)

Адреналин стучит в голове, как набат, сообщая о том, что мне конец. Годами я старался поступать правильно, несмотря на бизнес, действовал по соображениям совести. Да, боролся, как мог, карабкался на стену, бился, но границу не нарушал. Встречался, расставался, но не обманывал.

И вот сейчас, глядя на зажегшийся свет в окнах, я понимаю, что моя черта пройдена, пути назад нет. И сил сопротивляться этому тоже нет. Я словно боюсь упустить момент. Меня переполняют эмоции, чувства, возбуждение и дикий огонь, который никогда не разгорался так сильно. Что в этой стервозной женщине такого? Не знаю, и объяснить не могу. Но выдирая ключ зажигания, я глушу мотор и захлопываю дверцу.

До Василисы всего несколько шагов, пару этажей и сотни ударов сердца. Стукнув кулаком в дверь, я толкаю ее внутрь, не думая о последствиях.

— Ну почему ты не ушел? — вздыхает.

Да потому что не смог! Она не успела переодеться, все в тех же джинсах и свитере. Скидывая ботинки, я сбрасываю пальто на пол и варварски толкаю ее к стене.

Ну же давай, начинай бить меня, призывать к совести, говори, что я подонок. Вдруг остатки морали отрезвят меня. Но уставшая Василиса сжимает губы, прикусывая, судорожно вздрагивая, когда я, отодвигая ворот, присасываюсь к ее шее и запускаю руки под свитер, моментально сминая желанную грудь. Твердые соски приятно перекатываются в пальцах. Но этого мало, опускаю руки ниже и рывком расстёгиваю ее джинсы.

Она всхлипывает, а я сдираю штаны вместе с бельём, заставляя снять мешающую ткань. Сквозь оглушительное уханье сердца и звон в ушах, я слышу, как она вздыхает, хнычет, борется с собой.

Но я не могу, мне слишком больно терпеть, расстёгиваю брюки за секунду и тычусь эрекцией в молочные бедра. Почувствовав мое желание, она сжимает мои плечи. Нахожу ее рот, облизываю сладкие губы, собирая то ли вздохи радости, то ли стоны сожаления.

Мой член тяжелый и горячий, сдирая с нее свитер, отбрасываю тряпку в сторону, кусаю кожу на ее шее, одновременно врываясь в желанное тело. Тугие стенки обхватывают меня так сильно, что буквально едет крыша. Василиса там скользкая и плотная, и звук нашего соития разрывает тишину сладкими и очень пошлыми шлепками.

Закидываю женскую ногу себе на поясницу и начинаю вбивать Василису в стену, как мечтал все это время. Замираю, наслаждаясь ее стонами и тягучим удовольствием, затем толкаюсь снова. Стягиваю лифчик, оставляя болтаться на поясе, и кусаю грудь, зализывая, затем снова кусая.

Мои касания не нежные, они похожи на необходимость. Но девушку плющит не меньше, она тянет с меня кофту и майку, и теперь наши голые тела соприкасаются. Кожа к коже. И да я могу кусать и лизать ее, где захочу. Она принимает меня так глубоко, что я рычу, сдавливая до боли женские ягодицы.

И когда она начинает сжимать меня особенно сильно, я начинаю двигаться быстрее, наращивая темп. Наши глаза встречаются, когда Василиса начинает дрожать, извиваясь. Этот взгляд, кажется, длится бесконечно. Мы словно единое целое, я чувствую в животе тепло и жар, я схожу с ума, когда смотрю в черные и глубокие глаза девушки. Она прекрасна, ничего красивее я не видел. И сейчас она моя. Она принадлежит только мне. Это не просто секс — это мой личный апокалипсис… Спастись уже невозможно.

— Да, мне это нравится, — шепчу, облизывая ее губы. — Я хочу смотреть на это вечно, кончай для меня, Василиса Прекрасная, — усмехаюсь, а она в ответ сжимает мою голую задницу, с силой шлепнув по ней ладошкой.

Моя игривая, чувственная, страстная девочка мякнет от нахлынувшего на нее удовольствия, я отдираю ее от стены и швыряю на пол в коридоре, задирая ноги.

Вот они наши отношения: грубые, бешенные, почти ненормальные. Страсть, у которой нет логичного объяснения.

Моментально возвращаюсь в нее, погружаясь в сладкую влажность. Суровый, глубокий темп и хриплые стоны, почти что крики. Ей снова хорошо, потому что она целует меня в ответ, жадно всасывая нижнюю губу. Невозможно… Кажется сейчас у меня остановится сердце.

Последний, резкий толчок выбивает у меня искры из глаз, и я спускаю ей на живот, тяжело дыша, понимая, что это было нечто невероятное. Мне кажется, я сдох и воскрес обратно. Она целует меня, тянет к себе, я сжимаю ее в объятьях. А затем толкает, бьет кулаками в живот и снова целует…

— Ненавижу тебя, зачем пришел, что ты натворил? Ненавижу, ненавижу…

Красная, с распухшими губами, искусанными сосками и расцарапанной кожей, она выглядит самой красивой женщиной на свете. И я чувствую себя настолько счастливым, что кружится голова. Несмотря на разрядку, я хочу ее еще.

Ложусь рядом с ней на пол, смеюсь, и притягиваю к себе. Она что-то кричит о том, что я подонок и сгорю в аду. Не разбираю слов, крепко сжимая Василису в объятьях и целуя в губы, затыкаю ей рот поцелуем.

Глава 23

Арсений