Сестра моей невесты

Нервничаю я прилично, так как сломить Василису, в случае неправильного выбора, гораздо сложнее, чем будь на её месте Анфиса. Вася упрямая, и если решит, что нам лучше будет расстаться, хрен я её уломаю.

Мимо меня проходят очередные девяносто-шестьдесят-девяносто, скалятся, грудь несут, предлагая, а я смотрю вслед, а ничего не екает. Да и задница у моей бухгалтерши аппетитнее.

Вздыхаю, набирая в легкие большую порцию воздуха.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Если Василиса меня продинамит, я случайно утоплю её в озере. Ментов знакомых у меня много, они здесь часто отдыхают. Продумаем с Семеновым несчастный случай, и все аккуратно организуем. Потому что смотреть, как к ней прикасается другой мужик, я не намерен. Я ведь слово «нет» со школы не понимаю. И это не ревность, ревность для неудачников. Я просто не люблю, когда мои вещи берут, трогают и перекладывают на другое место. С детства этого не выношу, вот моё, и не хер трогать.

Тем временем игра за центральным столом накаляется, один из посетителей напрягается, и… Достает пистолет, угрожая крупье, орет, чтобы тот был честен и раздавал карты хорошо и правильно. Я хмурюсь, но с места не дергаюсь. Семенов работает быстро и качественно, уже через секунду горе-игрок обездвижен, и крепко прижат мордой к столу. Вот парадокс! Можно же было просто ограбить игровой стол, мол, доставай фишки. Так нет же. Люди одержимы самой игрой и способны на все, лишь бы играть и быть в игре победителями!

И я, кажется, тоже одержим женщиной, телефон которой теперь недоступен. А может быть, она просто внесла меня в чёрный список.

Глава 40

Арсений

Шла третья рабочая ночь подряд, потом один «отсыпной» день, а затем еще три рабочих дня. Выспаться совершенно не получается. Встаю в семь утра, еду на работу и порой не понимаю, что происходит, какое сегодня число и какой день недели. В общем, адское напряжение.

Туристический сезон, начало весны и так далее, — это самое выгодное время для работы казино. А самые хорошие клиенты — это туристы. Они приходят и просто хотят приятно провести время. У них нет агрессии, они никого не оскорбляют, поиграют ради интереса и уходят.

Я очень много времени провожу на работе, с друзьями редко вижусь и с родными тоже. Выходить приходится даже в свой выходной, отдыхать времени вообще нет.

Но это лучше, чем наблюдать свою кислую физиономию в зеркале. И дергаться от каждого звонка, как малолетний осел, надеясь, что это она. Можно, конечно, себя успокоить тем, что отпустит, остынет, пройдет, но обманываться я не привык. Смотрю на темный экран телефона, и под ребрами начинает знакомо ныть. Дерьмо какое-то протухшее с ароматом ванили. Сам ведь выбрал стратегию невмешательства, взрослая женщина должна определиться самостоятельно, что ей дальше делать. Но Василиса не пытается встретиться, и я тоже.

Рабочая смена, по идее, должна длиться восемь часов, но я не жалею ни себя не других, поэтому смены бывают и по двенадцать часов, а иногда даже по тринадцать, но в этом случае я, конечно, оплачиваю такси до дома. Весной всегда так, отдыхать некогда. Солнышко пригрело и туристов тянет на азартные игры и приключения. Спать и есть будем потом, когда наступит спад в посещении.

Когда-то я сам начинал, как крупье. Стоял за столом вместе со всеми, мы учились, нам обещали, что будет так: двадцать пять минут работаешь в зале, двадцать пять минут отдыхаешь, но это оказалось нереальным. Если хочешь много денег — паши, как проклятый, что я собственно и делаю.

Интереснее всего наблюдать за людьми, думаю, лишь поэтому я остался здесь навсегда. Люди, которые играют в казино, приходят с полным осознанием того, что они могут проиграть свои деньги, но желание легко обогатиться затмевает разум. Мне нравится наблюдать, как клиенты проигрывают, интересно видеть всю палитру эмоций, от криков счастья до выдранных волос со своей головы. Я считаю, что люди в казино медленно сходят с ума. Здесь нет дневного света, но всегда светло, нет окон, нет часов, здесь невозможно понять, сколько времени ты уже находишься в этом месте. Здесь проще забыться и уйти от реальности. И пустота внутри разрастается до размеров Вселенной.

Депрессия сменилась щенячей тоской. Когда телефон Васи стал недоступен, я разозлился. Я решил ну и в жопу, в конце концов, я себя тоже не на помойке нашёл. Напился коньяка и уснул в кабинете, упав лицом на документы. Через несколько часов ко мне заглянула «Пушкарева», испугавшись моих красных глаз, ореола перегара и отпечатавшейся на лбу печати, она заплакала, причитая о том, что мне нужна нормальная семья, хорошая женщина и дети.