Сестра моей невесты

— Так вот, чтобы попасть внутрь, они просят кого-нибудь из других игроков заплатить за них и после того, как попадают, просто отдают эти «фишки за вход» тем, кто за них платит, а те в свою очередь просто играют на них. Зайдя в казино «чайки» обычно сразу требуют, именно требуют, а не просят принести им бесплатный чай, кофе, бутерброды и т. п. А если есть халявный алкоголь, то требуют и его. Затем просто подсаживаются к другим игрокам в рулетку или покер, заводят с ними разговор, советуют, как играть…

Меня сводит с ума его профессионализм, мне так сильно нравится тембр его голоса, что я поправляю ворот платья, глажу свою шею, облизываю губы. Меня кидает то в жар, то в холод.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Искренне «переживают» за игроков, и что самое интересное, умудряются, при этом не играть, а в ситуации, когда выигрывает дилер, обзывать и оскорблять его, будто сами проиграли миллион!

Мне так хочется к нему подойти и поцеловать в губы, при всех. Я сошла с ума… Теряю нить его выступления, особенно когда вижу, как проникновенно он смотрит на меня, если наши глаза в очередной раз встречаются. Это не просто любовь, мой владелец казино — это зараза. От которой отключается разум. Со мной так не было ни разу, и я счастлива, ощущая тепло, что бежит по венам.

— «Чайки» выпрашивают «хоть фишечку» на игру. Ваша задача раскусить подобных игроков, как можно скорее. Часто звучат такие фразы «вот ты мне сейчас дашь сто рублей и выиграешь еще больше».

Соискатели должности крупье смеются, я тоже улыбаюсь, но совсем чуть-чуть, потому что заворожено смотрю на его широкие плечи, на сильные руки и не могу налюбоваться.

— Мы продолжим чуть позже, а пока, мой секретарь проведет вам экскурсию.

Стулья вокруг меня отодвигаются одновременно, люди начинают покидать конференц-зал, а я не шевелюсь. Я просто смотрю на него, потому что дико соскучилась, потому что мне на все на свете наплевать, и я очень сильно люблю его.

Арсений ухмыляется и садится за стол, широко расставив ноги, поправляет брюки костюма за тысячу евро. И ни на ком они так шикарно не сидят, в этом я просто уверена. Воплощение мужественности и красоты одновременно. Цинично меня разглядывая, Арсений скрещивает руки на груди. Он не подходит и ничего не делает, не помогает мне, чтобы как-то сблизиться. Все еще злиться за то, что заставила его ждать своего решения.

Между нами длиннющий стол, по краям которого стоят бутылочки с водой и ряд стаканов, в центре цветочная композиция и несколько стопок бумаг для записей.

— У меня есть шанс пройти собеседование?

— Вот уж вряд ли. Хотя, — еще одна ухмылка, — возможно, вам удастся впечатлить меня, Василиса Полуголая.

Не могу противостоять его улыбке, и делаю то, что еще полгода назад мне показалось бы просто невероятным. Я подбираю подол платья и прямо в туфлях забираюсь на стол. Выпятив попку медленно ползу к нему, не прекращая зрительного контакта.

Арсений такой прыти от меня явно не ждет, его зрачки расширяются, оттенок глаз вместо синего становится практическими черным. Красиво очерченные мужские губы приоткрываются, чтобы урвать глоток воздуха, он слегка отодвигается от края стола, отъезжая на кожаном кресле. Его взгляд неуловимо меняется, он жадно разглядывает меня. А я ползу к нему и это так откровенно и бесстыдно, что у меня кружится голова. Когда я приближаюсь, то замечаю, что он дышит чаще.

— Это твой план, Василиса, превратить мое легальное, приличное казино в настоящий бордель? Вначале тугая бежевая юбка, теперь красное платье без белья?

— Черт, ты меня раскусил, — шепчу, наслаждаясь каждым движением, выгибаясь.

Он смотрит на мое платье, где уже проступили твердые камешки сосков, и я вижу, как хмелеет его взгляд.

— Помнишь, я говорил, что никому тебя не отдам? — хрипит он, когда я сползаю на пол, устраиваясь между его ног.

Он не шевелится, представление доставляет ему удовольствие, а я тянусь к его ремню, расстегивая пряжку.

— Даже не поцелуешь?

Киваю отрицательно.

— Ты подмигнул нашей буфетчице и улыбался уборщице.

— Ревнуешь?

— Нисколечко, — в ход идет ширинка.

Его возбужденная плоть выскальзывает из брюк и ударяет меня по губам. Я смеюсь и тут же касаюсь головки поцелуем, сладко облизывая свою «конфетку». Арсений перестает улыбаться и, вцепившись в ручки кресла, жмурится от удовольствия. Никогда это не доставляло мне такого наслаждения. Я ласкаю его, и млею от кайфа сама. Не отрываю от него взгляда, ползаю языком по горячей коже. Заглатывая целиком, я дрожу от того, как Арсений, удерживая стон, не справляется с собой, запуская руки в мои волосы, в порыве страсти прижимая к своему паху.