Сестра! Сестра?

– Я знаю, ты не Элис, – шепчу Марте на ухо. – Расскажи, что происходит. Кто замешан в этом еще? Кто для меня опасен?

Ее ресницы трепещут. Услышала? Я пробую опять:

– Марта, мне нужно знать.

Рука у Марты дергается, голова поворачивается набок. Вновь слабое трепыхание ресниц. Я повторяю:

– Марта, очнись.

Она распахивает глаза, на лице – сначала замешательство, потом страх. Марта отшатывается и тут же стонет от боли.

– Уйди, – хрипит, почти не разлепляя губ из-за запекшейся в уголках слюны. – Уйди…

Марта отворачивается и закрывает глаза.

– Без ответов не уйду.

Я хватаю ее за руку, и Марта открывает глаза. Пытается отнять у меня свою руку, но сил не хватает.

– Кто убил Элис?

Меня охватывает лихорадочное возбуждение: нужно спешить, ведь сюда скоро войдут.

– Отстань, – произносит Марта, на этот раз более внятно.

– Если не ответишь, я позвоню в полицию и расскажу, кто ты такая на самом деле. – Мне стоит больших усилий удержаться и не запрыгнуть верхом на кровать, не вытрясти из гадины признание. И плевать на мою сломанную руку. – Ради бога, Марта! – Я в ярости бью кулаком по кровати.

Марта смотрит на меня свысока.

– Ты такая же, как она. – Презрительный тон целиком соответствует выражению лица. – Хочешь, чтобы все было по-твоему. Жалкое зрелище. Бедняжечка.

– Как это понимать?

– Ты всегда получала желаемое, да? – Дыхание Марты учащается, писк кардиомонитора – тоже.

– Так это из-за денег?

Она лежит совершенно неподвижно, потом вздыхает и вновь открывает глаза.

– Ты не только получала все, тебя еще и любили. Ты понятия не имеешь, что значит быть отверженной. Нелюбимой. Никому не нужной.

– А ты понятия не имеешь о моих чувствах, но речь не обо мне. Об Элис. – Я встаю, нависаю над Мартой, наши лица совсем близко. Хватаю ее плечо здоровой рукой, вдавливаю в матрас. – Что произошло? Где Элис?

Я смутно осознаю, как открываются двери в мою палату, но совладать с собой не могу, все давлю Марте на плечо, мои глаза чуть ли не в миллиметре от ее.

– Эй! Ты что делаешь? – вскрикивают за спиной.

Чьи-то руки оттаскивают меня от Марты.

Глава 27

Том толкает меня в угол палаты.

– Клэр! Клэр, перестань.

Он оглядывается на Марту, с которой я по-прежнему не свожу глаз. Она смотрит прямо на меня. Надо же, ее актерские способности вернулись! Марта выглядит искренне напуганной.

– Убери ее от меня, – хрипит она и хватает кнопку вызова медсестры.

Игла электрокардиографа начинает беспорядочно прыгать, звонит сигнал тревоги. В палату вбегает медсестра.

Том отпускает мои плечи, но продолжает держать за руку, чтобы я не сбежала.

– Что случилось? – требовательно спрашивает медсестра, пытаясь успокоить Марту.

Та дышит мелко-мелко и часто, глаза у нее выпучены, пальцы судорожно цепляются за медсестру.

Торопливо входит ее коллега, оценивает происходящее опытным глазом.

– Кислород, – бросает первая и продолжает уговаривать Марту не паниковать.

Они занимаются Мартой, а мы с Томом беспомощно наблюдаем из дальнего угла. Том вопросительно смотрит на меня, я игнорирую его взгляд.

Однако игнорировать тихий злорадный голосок, нашептывающий мне на ухо, не могу. Если Марта сейчас умрет, это будет возмездием за Элис – ведь с ней произошло нечто ужасное, я уверена. Вот она, карма. Воздаяние по заслугам. Око за око. В голове моей проносятся шаблонные фразы, и я смакую их с безмолвной радостью.

– Клэр, тебе плохо? – вклинивается в мои черные мысли голос Тома.

Я смотрю на него, затем на Марту.

– Нет, я в порядке.

Ее нос и рот скрывает кислородная маска. Дыхание выравнивается. Пульс тоже – видимо, Марте вкололи успокоительное. Она засыпает.

Медсестра поворачивается ко мне:

– У вас тут что-то произошло?

– Нет, – качаю я головой. – Мы говорили про аварию, и Элис разволновалась.

Не знаю, верит медсестра или нет.

– Нам, наверное, лучше уйти, – берет меня под локоть Том.

– Хорошая мысль, – кивает медсестра, она явно от меня не в восторге.

Том за руку ведет меня по коридору.

– Я уж испугался, что мы потеряем Элис. Пойдем, тебе нужен кофе.

Мы поднимаемся в кафе на крыше. Сегодня ветрено, небо затянуто серыми тучами. Садимся внутри у окна. Мне до смерти надоело торчать в четырех стенах, я мечтаю о естественном дневном свете, пусть и сумрачном, предгрозовом.

– Погода не очень. – Том ставит перед собой американо, а передо мной капучино. – Синоптики предрекают шторм.

Мы погружаемся в молчание: изучаем хмурое небо, пьем кофе. Первой заговариваю я.

– Том…

– М-м. – Он поднимает на меня глаза.

– Ты доверяешь моему мнению?

– Твоему мнению? Да, конечно.

– Ты считаешь, я в здравом уме? Ну, не склонна к поспешным решениям, опрометчивым выводам и все такое?

– Ты надежная. Серьезная. Угу.

– Спасибо, что не добавил «нудная».

Он усмехается.

– Бывают характеристики и похуже, чем «нудная». Ладно, не объяснишь, в чем дело?

Я молчу, подбирая слова.

– Ты ведь знаешь про хищение персональных данных? Когда злоумышленник выясняет банковские реквизиты жертвы, ее домашний адрес и прочее?

– И обдирает до последнего пенни.