Сестра (СИ)

Оказалось, что гости искали нас; наконец, увидев, к нам подбежала невеста и поинтересовалась у Александры, где мы были, при этом с удивлением смотря на то, что мы были мокрые и какие-то странные. Саша как-то растерянно и неправдиво поведала историю о том, как мы пытались перебраться через речку и упали в воду. Поняв, что ничего от нас не добьются, невеста с женихом отпустили нас в здание, при этом сообщив, что ждут нас через час в зале за столом, но для чего именно — не уточнили, однако сказали, что явка обязательна. Сухую одежду нам искали недолго, оказалось, что невеста с женихом привезли с собой целый гардероб, в котором легко нашлась для нас одежда нужного размера.

Все остальное время мы с Александрой вели себя так, словно ничего не было, хотя при внимательном рассмотрении наших отношений было видно, что они стали более близкими…

* * *

После этой свадьбы жизнь стала казаться счастливым сном, так как мы с Александрой стали ближе, и нас ничего не смущало. Хотя, по большому счету, сильно ничего не изменилось — я, как всегда, встречал ее вечером после работы, потом оставался у них на ужин, чтобы не стоять в пробках, и поздно ночью уезжал к себе домой. Саше это и нравилось, и не нравилось одновременно, ведь каждый раз, отпуская меня, она не находила себе места от беспокойства до того времени, пока я не звонил ей и не сообщал о том, что все нормально и добрался без приключений. Как-то раз я забыл кое-что на работе и, как назло, на мобильном телефоне разрядилась батарейка, когда же я приехал домой, то застал там Сашку всю в слезах. Мои попытки успокоить ее были грубо прерваны тем, что она набросилась на меня, словно на школьника, решившего после школы зайти к другу, и пришедшему домой только под вечер. Успокоив любимую, я отвез ее домой и остался на ночь, так как было уже поздно, и ей хватило переживаний и волнений за меня.

На выходных я вывозил Александру и Михаила куда-нибудь. То в парк аттракционов, то в театр, то на какой-нибудь концерт, причем неважно — симфонический или рок-группы. Первое время я немного терялся с выбором мест для отдыха, так как не хотелось хоть как-нибудь напомнить Мише о том, что он калека, но скоро совершенно забыл об этом страхе. Как-то раз мы даже отправились с ним гулять по парку, и мне пришлось рассказывать все, что я видел. Одно дело, если я был бы величайшим писателем, как Толкиен или Куприн, и смог бы описать окружающую красоту словами, так, что невидящий бы этого мигом все представил и восхитился. На выручку ко мне пришла девушка, но — лишь на первое время, потом я, почувствовав уверенность, описывал каждую мелочь, причем как можно живописнее.

— Тебе надо писать романы для таких, как я! — произнес Миша. — Благодаря твоим словам я смог ощутить красоту этого мира…

— Спасибо, — смущенно пробормотал я, — раньше я подумывал об этом, но у меня не хватило уверенности…

— А у тебя есть что-нибудь, написанное тобой? — полюбопытствовала у меня Александра, смотря на меня таким взглядом, чтобы я не обманул ее.

— Есть, — признался я.

— А почему ты никогда не говорил мне об этом? Знаешь, как интересно было бы мне почитать что-нибудь твое, кроме статей…

Александра и вправду читала каждую мою статью, что-то исправляла в них, говорила, что ей нравится, а что нет, а также читала мои рецензии к книгам и иногда просила меня исправить какие-то моменты, если я был слишком критичен. Почти всегда я без слов соглашался с ее мнением и исправлял, правда, если ее исправления не были слишком глобальными. Также она проявляла стремление в помощи мне с чтением книг для рецензии, и мы обсуждали их, выводя затем общее из того, что нам понравилось, а что нет.

Только через неделю я привез Александре свою книгу, точнее, стопку листов бумаги, которые распечатал на работе. Для того, чтобы Мишка не чувствовал себя ущемленным, я хотел попросить своих знакомых перевести текст книги в аудио формат, но девушка отговорила меня. Вечером, после того как я уезжал, они садились с братом и читали мою книгу, точнее, Саша читала, а Михаил тихо, почти не дыша, слушал, словно ребенок — сказку на ночь. Прочитав главу или до «звездочек», они обсуждали текст и, если у них были предложения, то записывали их на лист, а затем вечером следующего дня озвучивали мне и обсуждали со мной. В основном их критика была положительной, а исправления касались лишь каких-то моментов, которые были понятны мне, как автору, а им, как читателям, нет.

Как-то раз мы сидели за столом и разговаривали о книге, которая тогда была прочитана ими уже наполовину. На столе были две пиццы, которые я приобрел, хотя Александра отчаянно сопротивлялась этому, считая, что они не подойдут к ужину. Я понимал ее, так как, покупая готовую пищу на ужин, я лишал ее возможности готовить, а, значит, показывал то, что она плохая домохозяйка. Что, кстати, было неправдой, так как она готовила так вкусно, что я всегда просил добавки и боялся за свою фигуру.