Сестра ветра

— Но есть и хорошая новость, — продолжил тот. — Я таки успел показать ему кое-что из ваших композиций. И он попросил меня передать вам вот это. — Герр Хеннум вручил Йенсу конверт, на котором было написано: «Предъявить по месту назначения».

Йенс недоуменно уставился на конверт.

— Что это?

— Это рекомендация, которую он дает вам для поступления в Лейпцигскую консерваторию.

Йенс издал радостный вопль. Вот он, его пропуск в будущую жизнь!

28

— После окончания сезона я уезжаю в Лейпциг. Анна, прошу тебя, поехали вместе со мной! — уговаривал свою возлюбленную Йенс. Они снова сидели в гостиной квартиры Отто, и Йенс обвил руками хрупкую фигурку Анны. — Я ни за что на свете не оставлю тебя здесь, в Христиании, да еще в лапах этого герра Байера. У меня нет полной уверенности в том, что после того, как ты ответишь отказом на предложение выйти за него замуж, он поведет себя как порядочный человек. — Йенс осторожно поцеловал Анну в лоб. — Давай поступим так, как поступают все влюбленные во все времена. Убежим вместе. Ты говоришь, он хранит в сейфе все твои деньги, которые тебе выплачивают в театре?

— Да. Но я уверена, что если я попрошу, то он отдаст эти деньги мне. — Анна сконфуженно умолкла, слегка прикусив губу. — Йенс, тебе не кажется, что с моей стороны будет крайне непорядочно повести себя по отношению к нему таким неблагодарным образом? Ведь герр Байер столько сделал для меня. И потом, а что я стану делать там, в Лейпциге?

— Господи! Да Лейпциг — это центр музыкальной Европы! Уверен, там для тебя откроются по-настоящему блестящие возможности. Ведь сам маэстро Григ сказал тебе, что здесь, в Христиании, все слишком узко, слишком ограниченно, слишком провинциально. Твой талант заслуживает гораздо большего признания, — принялся умасливать Анну Йенс. — Между прочим, издатель Грига тоже живет в Лейпциге. Да и сам маэстро часто бывает в этом городе. Так что в будущем ничто не помешает вам возобновить ваше знакомство. Анна, прошу тебя, подумай хорошенько над моим предложением. По-моему, это единственно приемлемое решение для нас обоих. Пока мне в голову не приходят никакие другие варианты.

Анна застенчиво взглянула на Йенса. Больше года она привыкала к новой для себя жизни в Христиании. Что, если там, куда он зовет ее, она не сможет прижиться? К тому же по мере того, как росла ее уверенность в своих силах, она все больше и больше влюблялась в роль Сольвейг. Ей нравилось быть Сольвейг. И она будет скучать по фрекен Олсдаттер… И по Руди тоже… Однако стоило ей подумать о том, каково это — жить в Христиании, зная, что Йенса здесь больше нет, и у нее тут же начинало ныть сердце.

— Знаю, я прошу от тебя слишком многого. — Йенс словно прочитал ее мысли. — Да, ты можешь остаться здесь и со временем стать самой известной сопрано во всей Норвегии. Но ведь можно же наметить себе и более высокие цели. И при этом не только жить вместе с любимым человеком, но и приобрести гораздо более внушительный успех. Конечно, нам будет непросто. У тебя денег нет. А у меня их слишком мало. Только те, что дала мне мама, чтобы оплатить мою учебу и проживание в Лейпциге. Что ж, будем жить, питаясь музыкой, своей любовью друг к другу и верой в наши таланты, — закончил он на несколько патетической ноте.

— Йенс, но что я скажу своим родителям? Ведь герр Байер наверняка сообщит им о моем поступке. Я опозорю всю нашу семью, навлеку бесчестье на родных. Мне даже страшно подумать о том… Я не вынесу, если они подумают, что я… — Анна умолкла, в отчаянии приложив руку ко лбу. — Дай мне время поразмыслить. Я должна все хорошенько обдумать…

— Конечно, должна, — миролюбиво согласился Йенс. — Ведь до окончания театрального сезона есть время. «Пер Гюнт» будет идти на сцене еще целый месяц.

— И потом… Я не смогу… Да, я не смогу быть с тобой, если мы не поженимся, — выпалила Анна, залившись краской смущения. Ей было стыдно уже от того, что она сама затронула столь деликатную тему. — Я буду гореть в аду за такой грех. А мама заживо сварит себя в котле, не вынеся такого позора.

Столь богатое воображение Анны вызвало улыбку на устах Йенса.

— Как я понимаю, фрекен Ландвик, — проговорил он, нежно беря ее руки в свои, — вы желаете получить третье предложение руки и сердца кряду от череды ваших соискателей, да?

— Да нет же! Я просто хочу сказать, что…

— Анна! — Йенс поцеловал ее худенькую ручку. — Я знаю, что ты хочешь сказать. И прекрасно понимаю тебя. И заявляю тебе со всей ответственностью, неважно, убежим мы с тобой в Лейпциг или нет, но предложение руки и сердца я намереваюсь тебе сделать в любом случае.

— Правда?

— Чистейшая правда. Если мы поедем в Лейпциг, то обещаю, мы обязательно поженимся перед отъездом, но только в тайне от всех. В мои намерения вовсе не входит подрывать твои моральные принципы.

— Спасибо.