Сестра ветра

Пип сразу же выискал глазами своего отца. Хорст стоял на причале, поджидая гостей. Пип направился к нему, широко улыбаясь.

— Папа! — радостно воскликнул он. Отец обнял его за плечи. — Ну как ты тут?

— Спасибо, все отлично! И мама тоже пребывает в полном здравии, — ответил Хорст, одарив доброжелательной улыбкой всех четверых. — А сейчас познакомь меня со своими друзьями.

Пип по очереди представил своих спутников Хорсту, и каждый из них с благодарностью пожал руку его отцу.

— Добро пожаловать в Норвегию! Рады приветствовать вас на своей земле! — с некоторым пафосом в голосе воскликнул Хорст.

— Папа! — тут же напомнил ему Пип. — Мои друзья не говорят по-норвежски.

— Ах, конечно, конечно! Тысячу извинений. Немецкий? Французский?

— Французский — мой родной язык. Но мы говорим и по-немецки, — сказала Карин.

— Тогда французский! — Хорст громко хлопнул в ладоши, как это делают дети, когда их что-то сильно обрадовало. — Разве можно упустить такой счастливый случай и не продемонстрировать нашим гостям мое безупречное произношение? — добавил он, улыбнувшись во весь рот, и тут же перешел на французский язык. Они мило поболтали обо всяких пустяках, направившись к машине Хорста.

Разговор продолжился и в салоне автомобиля, пока машина, петляя по извилистой дороге, поднималась в горы, покидая пределы Бергена и направляясь к Фроскехасет. Пип, слабо понимая французский, сразу же почувствовал себя лишним в этой оживленной компании. Сидя на переднем сиденье рядом с отцом, он изредка посматривал на него. Уже изрядно поредевшие светлые волосы зачесаны назад, годы наложили свой отпечаток на Хорста, черты лица слегка заострились, но общий благодушный облик остался прежним. Ведь его отец постоянно пребывал в самом что ни на есть хорошем расположении духа. Пип никогда не видел его без улыбки на лице. Сейчас Хорст отрастил небольшую козлиную бородку и усы и стал очень похожим на тех людей, которых когда-то изображали французские импрессионисты на своих портретах. Как и предполагал Пип, отец встретил его друзей с радостью. Пип почувствовал, как переполняет его сердце любовь к отцу, оказавшему столь радушный прием нежданным гостям.

Дома их уже поджидала Астрид, мать Пипа, как всегда, красивая и улыбчивая. Она сама открыла дверь и приветствовала гостей с тем же радушием, что и ее муж, но только уже на норвежском. И мгновенно обратила свой взор на Бо, который был настолько измучен болью, что уже не мог передвигаться самостоятельно и ковылял, опираясь на руку Элле.

Астрид в ужасе поднесла руку ко рту.

— Что с ним случилось? — спросила она у сына.

— Выпрыгнул неудачно из окна, спасаясь от огня. Их дом подожгли, — объяснил Пип.

— Бедный мальчик! — сочувственно воскликнула Астрид. — Хорст, отведите с Пипом девочек в гостиную. А вы, Бо, — она жестом указала на стул, стоявший в прихожей рядом с телефоном, — садитесь сюда. Сейчас я осмотрю ваши раны.

— Мама у нас дипломированная медсестра, — негромко пояснил Пип Карин, когда они вместе с Хорстом и Элле направились в гостиную. — Наверняка в обозримом будущем тебе еще предстоит выслушать историю любви моих родителей. Ведь мама влюбилась в моего отца, выхаживая его после операции аппендицита.

— Выглядит она моложе его.

— Так оно и есть. У них разница в возрасте пятнадцать лет. Отец любит повторять, что выбрал себе в невесты девочку. Ведь мама забеременела мною, когда ей едва исполнилось восемнадцать. Эти двое обожают друг друга.

— Пип…

Он почувствовал, как тонкие нежные пальцы Карин коснулись его руки.

— Спасибо тебе за все… от всех нас…

* * *

Вечером, уже после визита врача, который перебинтовал раны Бо и выписал ему направление в больницу, чтобы сделать рентген локтевого сустава и определить, не сломана ли кость, Элле и Астрид помогли Бо подняться наверх и уложили его на кровать в комнате Пипа.

— Бедный мальчик, — снова повторила Астрид, спустившись вниз, чтобы заняться приготовлением ужина, и Пип проследовал за ней на кухню. — Он совершенно обессилел. Отец рассказал мне кое-что из того, что творится сейчас в Лейпциге. Подай мне, пожалуйста, нож для чистки картофеля.

— Вот! — Пип подал матери нож.

— Получается, что они не столько гости, приехавшие познакомиться с Норвегией, сколько беженцы, спасающиеся от погромов.

— И то и другое, я думаю.

— И как долго они собираются здесь пробыть?

— Если честно, мама, не знаю.

— Они евреи?

— Карин и Элле — да, насчет Бо — не уверен.

— Трудно поверить в то, что в Германии могут твориться подобные безобразия. Однако приходится верить. Сегодня в нашем мире полно жестокостей. — Астрид вздохнула. — А что Карин? Как я понимаю, это и есть та самая девушка, о которой ты нам столько рассказывал, да?

— Да, — ответил Пип, ожидая продолжения. Но мать всецело сосредоточилась на чистке картофеля без каких-либо дополнительных комментариев.

— Энергичная девушка… И очень броская… С такой точно не соскучишься, — наконец обронила Астрид после затянувшейся паузы.

— Да, мама, она меня определенно вдохновляет. Благодаря Карин я столько всего узнал, — ответил Пип, словно оправдываясь перед матерью.