Сестричка

Из операционной вышел заведующий отделением. Быстро прошел по коридору, нервно доставая сигарету. Лиза понимала, что все очень плохо. Огромная стеклянная дверь отделяла своим матовым покрытием жизнь от смерти, радость от горя, надежду от отчаяния. Лиза перестала быть медсестрой. Она ощущала себя единой воинской тканью, обтянувшей тела и души солдат. Эти тела превратились в холодные куски льда среди жаркого кондиционированного израильского лета. Казалось, ничто не сможет уже растопить этот лед. И сломать его не представлялось возможным.

Створки двери разъехались в разные стороны, разрывая души присутствующих на части. Санитары осторожно везли каталку. Лица сосредоточены и угрюмы. «Все», – подумала Лиза и отвернулась. Она много раз видела эти лица и понимала, о чем они говорят. Мимо проплывала каталка. Лиза нашла в себе силы в последний раз посмотреть на Тамару. Лицо девушки не было накрыто простынею. Она спала под наркозом. Потухшие фонарики солдатских глаз брызнули салютом радости, окропленной непослушными слезами. «Живая! Живая! Живая! – зашумело, завертелось молодое братство, обнимая и целуя друг друга.

Лиза смотрела на уплывающую каталку и тихо прошептала: «Я буду с тобой, сестричка».

Эти слова прокапали слезинками по сердцу. Но надо было идти к другим больным. И она пошла, растворяя себя в новых страданиях и болях.