Сестричка

Сердце сжалось в груди так сильно, что она не могла дышать, а потом заколотилось, предчувствуя беду. Обернувшись, Качуевская стала искать вдалеке ушедшего парня, но его ни где не было. Сердце Наташи остановилось совсем, когда справа от их медицинского пункта появились фашисты. Они были ещё далеко, и направятся ли к ним, было не понятно. Но страх уже пополз по спине.

Мысли сумбурно бились в голове. «Бежать, спрятаться!» «Нужно затаиться, авось пройдут мимо!» Первые шальные мысли санинструктор гвардейского полка немедленно отогнала от себя. «Тебе доверены жизни советских людей, тяжелораненных солдат. Бежать – значит предать их, предать себя, предать страну.» Трезвый расчёт также возражал и другим надеждам. «Нет, раненых много, и кто-нибудь да застонет в бессознательном забытьи.» Наташа пригнулась, из такого положения следить за фашистами уже не могла, но и выдать себя тоже. А значит и привести врага к раненым не сможет. «Что же делать?» Задавала уставшая девушка себе один и тот же вопрос. Ответ возник сам собой, словно молния, ударившая в сухое дерево.

Наташа вошла в блиндаж, прикрывая аккуратно дверь, чтобы та предательски не хлопнула. Глазами она искала, чем можно было бы вооружиться. Проходя рядом с ранеными, чья-то рука ухватила её запястье. Боец слабо потянул девушку к себе. Наташа склонилась, чтобы разобрать скрипучий шёпот парня.

– Во-во-дицы бы, сестрич-ка, – прерывисто прошептал раненый. Наташа открутила крышку фляги и, быстро смочив тряпицу, она приложила намокшую ткань солдату к губам, смачивая их.

– Потерпи, немножко нужно потерпеть. Скоро вас отправят в госпиталь, – Рука Качуевской опустилась раненому на лоб, смахивая слипшиеся волосы и успокаивающе поглаживая. – Будь сильным, ты ещё повоюешь. – Она хотела пойти дальше, но рука раненого вновь уцепилась.

– Ещё…

– Нельзя, миленький, с твоим ранением нельзя. – Наташа отняла руку просившего и осторожно отложила её. Пальцы наткнулись на подсумок с гранатами. – Потерпи, всё будет хорошо, я обещаю, – утешала Наташа, сама же осторожно вынула из подсумка пару гранат и переложила себе.

Тех, кто мог передвигаться в блиндаже было крайне мало. Организовать сопротивление в траншее против фашистов они бы не смогли. Смогли бы только погибнуть. Обойдя небольшой блиндаж, заполненный ранеными, санинструктор Качуевская подхватила винтовку и направилась к выходу.

– Ты что задумала, сестричка? – Голос был тихим, но крепким. Обладатель преградил путь санинструктору. Говорил так, чтобы никто не услышал его.

– Так нужно, – нахмурилась девушка. В голосе была твёрдая решимость.

– Нужно, так нужно, – кивнул преградивший. Это был раненый танкист, пришедший с ней. – Возьми лучше ППШа. В траншеи сподручней будет. – Танкист указал на прислоненный к лавке автомат. – Стреляй короткими, а не то быстро останешься без патронов, – добавил он, протягивая ей здоровой рукой запасные магазины.

Очутившись на воздухе, Наташа сняла шапку, чтобы та не слишком привлекала внимание, стала оглядываться. Ужас объял её, когда она поняла, что ненавистные фашисты совсем рядом с ней. Каски то и дело мелькали в разрушенных траншеях меньше, чем в сотне метрах.

Трясущимися руками она прижала автомат к груди, закрыв на секунду глаза. Решение было принято. Одев поплотнее шапку, Качуевская выскользнула из траншеи и по-пластунски кинулась подальше от блиндажа с ранеными. Каждую секунду девушка ожидала встретить смерть, но выстрелов в спину не было. Перекатившись в воронку, она попыталась отдышаться, но сердце колотилось, как сумасшедшее, подливая кровь к голове. Сделав последний выдох, Наташа сняла автомат с предохранителя и, дёрнув затвор, дослав патрон в ствол, встала в полный рост.

Пули звонко стукнули по каскам, попавшим в Наташин прицел. Неожиданная очередь заставила румын остановиться и залечь в траншеи. Прерывисто нажимая на спусковой крючок, она отходила дальше и дальше, не давая подняться врагу. Автомат глухо щёлкнул и затих. Сердце у девушки остановилось. Недолго думая, она повернулась спиной к опасности и побежала в сторону разрушенного орудийного укрепления. Искуроченная пушка валялась в траншее чуть поодаль, а часть насыпи из мешков была всё же цела и давала хорошую защиту и обзор.