Сестрички и другие чудовища

После прохождения по цепочке английский — русский — эсперанто — английский российские претензии стали превращаться не просто в свою противоположность, а в нечто совсем уж ортогональное.

И когда вопрос Образцова «Какого лешего вы все страны поучаете и везде свои порядки наводите?!» преобразовался в сообщение «Моя школьная учительница географии в моей таёжной школе приучила меня к порядку», майор и капитан окончательно выдохлись. Ни одно оскорбление не достигло соперника. Ни капли морального удовлетворения не удалось выжать из дискуссии. Леонид и Джефф замолчали.

Убедившись, что вопросов больше нет и быть не может, генерал Шастель торжественно объявил:

— Я очень рад, что сегодня в этом зале царит полное взаимопонимание.

«А я как рада, — подумала Мари, — что сегодня в этом зале взаимопониманием и не пахнет! Пришлось бы разнимать этих бугаёв».

Переводчики скромно промолчали.

— Ну что ж, — француз приподнялся. — Я думаю, все мы заслужили по бокалу настоящего французского вина, специально доставленного сюда…

По сцене тревожной тенью промелькнул адъютант. Он припал к уху председателя Интеркошмарпола и что-то быстро зашептал.

Генерал Шастель выслушал адъютанта, ещё пару секунд побыл в полупривставшем положении и медленно сел.

— Господа полицейские, — неожиданно звучно произнес он, — ЧП.

«Сейчас он скажет, что ящик с французским вином разбился, и нам придётся пить чилийское», — подумал О.

Но генерал сказал совсем другое:

— Боевая тревога. Общий сбор.

И ударил молоточком по председательскому колокольчику, чего не делал ни разу за весь день.

И сразу стало ясно, почему не делал. Вместо того чтобы издать мелодичный звон, колокольчик взревел мощной сиреной.

Зал каменных учёных

Верите ли вы в коллективный разум?

А) Верю.

Б) Не верю.

В) Мне нужно посоветоваться с коллективом.

Из опросника «Разум и коллектив: есть ли точки соприкосновения?»

Потом мы раскурили трубку мира, выпили рюмку мира… В общем, всё закончилось дракой мира.

Х. Колумб. «А по-моему, Индия»

Трёх минут, в течение которых полицейские до отказа заполнили зал — впервые с начала конференции, русскому майору хватило, чтобы сгонять за дубиной и вернуться.

— Тревога-то боевая, — ответил он на удивлённый взгляд Мари. — И дубина боевая. Они, в общем-то, созданы друг для друга.

Генерал Шастель посмотрел на часы и кашлянул в микрофон, но полицейские продолжили гудеть, на всех языках задавая друг другу сакраментальный вопрос: «А что случилось-то?»

Шастель занёс молоточек над колокольчиком. Гул мгновенно стих.

— Дамы и господа! — объявил Шастель на безупречном языке своего извечного соседа через Ла-Манш. — Ситуация чрезвычайная.

Переводчики-эсперантисты встали в стойку, но не произнесли и нескольких слов на теоретически понятном всем жителям Земли эсперанто, как Образцов встал и крутанул дубиной над головой.

Этот широкий жест оказался даже более интернациональным, чем эсперанто. Переводчики с профессиональной проворностью скрылись в оркестровой яме и больше не подавали признаков жизни или иной деятельности.

Генерал поблагодарил майора коротким кивком, после чего произнёс:

— Кто-то открыл врата ада.

Зал слегка оторопел. «Это не я», — зачем-то подумал О.

— Это, конечно, метафора, — продолжил Шастель. — Ведь ада не существует… предположительно. Но ситуация очень похожа. Двое суток назад произошло нападение неустановленного кошмара на самолёт «Аэрофлота», совершавший посадку в аэропорту Бангкока. И произошло это днём.

Мари подняла руку:

— А что произошло с пассажирами и экипажем?

— Их парализовало.

— Всех?!

— Всех. И снять паралич до сих пор не удалось. Вот такой страшный кошмар.

Полицейские принялись переглядываться, качать головами, охать, цокать языками, пожимать плечами, чесать в затылках и другими традиционными национальными способами выражать свое изумление.

— «Аэрофлот» разбился? — мрачно спросил Образцов.

— К счастью, пока кошмар добрался до пилотов, они успели совершить аварийную посадку.

Русский майор посветлел лицом, проворчав что-то вроде «Умеем же, когда припрёт».

— А вы уверены, что это были кошмары? — подал голос американский капитан. — Это могли быть и террористы с парализующим газом. Эти парни ни перед чем не остановятся, лишь бы досадить Америке!

— Это же был русский самолёт! — возмутился Образцов.

— Это-то и досадно, — сказал Джефф. — Если бы американский, уж мы бы им!

Шастель пожевал губы. То ли подбирал правильное слово для Капитана Америка, то ли ставил на место зубные протезы.

— Никаких следов газа не обнаружено, — наконец сказал он. — Более того, до сих пор не обнаружено таких газов, которые превращали бы людей в камни. Более того… — он сделал профессиональную паузу, заставив зал подобраться, — после пассажиров «Аэрофлота» жертвами стали участники научного симпозиума в Антарктиде.