Сестрички с Севера

– А? Что-то я не понимаю! У меня же есть свидетельство! Я правда ничего не сделала! – В глазах Цянь Сяохун блеснули слезы.

– Эй, дай в чан! – завопили из комнаты для допроса.

Обладатель кожаных сапог тут же отвел взгляд от Цянь Сяохун и поспешил на крик.

Черт побери, это что вообще такое? Цянь Сяохун ругалась про себя и при этом тянула шею, чтобы посмотреть за ворота. Она проглядела все глаза, но ни Кунь, ни Ли Сыцзян так и не появились. Небо внезапно потемнело, налетел дождь, как вражеский бомбардировщик, от ударов которого не укрыться, и начал яростно молотить. Те, кто не успел спрятаться, вымокли до нитки. У Цянь Сяохун в животе постоянно урчало, сидя на корточках, она переносила вес с одной ступни на другую, меняя позу, ведя борьбу с бетонной площадкой и со временем. Внезапно она увидела, как кожаные сапоги тоже присели на ступеньке, вроде как полицейский заполнял какие-то бумажки. Цянь Сяохун помедлила немного, а потом переместилась к кожаным сапогам:

– Что случилось?

Парень явно заметил ее. Он выглядел очень молодым, просто до неприличия. Цянь Сяохун еще раз изложила свою историю от начала и до конца. Парень покивал, а потом взял ручку и, скрипя по бумаге, написал несколько строк, вырвал листок и протянул Цянь Сяохун: «Залог уплачен. Просьба отпустить. Ответственное лицо: Чжу Дачан».

У Цянь Сяохун покраснели глаза, от полноты чувств ей хотелось назвать полицейского «братом».

– А вы можете оставить мне свой телефон? – Девушка сглотнула слюну, в горле что-то булькнуло.

Чжу Дачан помедлил немного, а потом снова заскрипел ручкой и записал свой телефонный номер.

Цянь Сяохун взяла листок обеими руками45, яростно закивала, горячо поблагодарила, а потом вышла за железные ворота и растворилась в полумраке.

8

Ночь была светлой благодаря уличным фонарям и неоновым лампам. Цянь Сяохун встала посреди дороги, озираясь по сторонам. Она не узнавала окрестности и внезапно растерялась. Спрашивая у прохожих дорогу, девушка обнаружила, что у нее при себе нет денег. Ноги давно жаждали объявить забастовку, но Цянь Сяохун сцепила зубы и с трудом переставляла их, надеясь, что тело не ослабнет совсем. Она брела в том направлении, которое ей указали, вдоль улиц от фонаря к фонарю, любуясь разноцветными неоновыми огнями. «Что это было? Почему без выяснения причин взяли и схватили? Почему не тронули Ли Сыцзян? Неужели господин Чжань не достиг своей цели и решил меня извести?» Множество сомнений мухами проносились в мозгу. Цянь Сяохун волочила ноги, борясь с этими назойливыми мухами и время от времени проверяя, в правильном ли направлении она идет. Примерно через два часа Цянь Сяохун жадно пожирала ужин в салоне «Агент 007».

Никогда еще еда, приготовленная Гориллой, не казалась ей такой вкусной. Даже в куски курицы с кровью, от одного вида которой обычно тошнило, Цянь Сяохун вгрызалась с жадностью. Еще один день в кутузке, и, может, человеческое мясо пришлось бы по вкусу? Ли Сыцзян напряженно наблюдала, как подруга проглотила целую миску риса, затем согрелась половиной тарелки супа, и в маленьких глазках читались угрызения совести.

– Сяохун, я побежала к Куню, а он уехал в Гуанчжоу, только завтра вернется, хотела завтра сходить…

– Завтра? Завтра мне бы уже кранты, завтра с утра всех отправят в каталажку! – Цянь Сяохун поставила миску, положила палочки и наконец обрела силы выразить обиду.

– Как же ты тогда вышла? – изумленно воскликнула Ли Сыцзян.

– Встретила в участке одного офицера, одноклассника старшей сестры, он мне и помог! – Цянь Сяохун придумала эту небылицу для Гориллы. – Тетушка, ваша еда такая вкусная! – обратилась она к Горилле.

Та сидела с непроницаемым лицом и с открытым ртом, усердно пытаясь скрыть выпиравшие зубы, но улыбка ее была по-прежнему уродливее, чем плач.

Внезапно Цянь Сяохун почувствовала себя очень одинокой. Глаза ее покраснели. Она подумала о том, что у Ли Сыцзян есть Кунь, у Гориллы есть салон, а если бы и правда пришлось ждать до утра, положившись на других в решении своей судьбы, то еще не ясно, какие мучения пришлось бы пережить. Она про себя ликовала, что воспользовалась моментом и проявила смекалку. Ни одной слезинки так и не выкатилось.

Когда парикмахерская закрылась и все в ней привели в порядок, Горилла вызвала Цянь Сяохун на разговор:

– А-Хун, как ты понимаешь, у меня маленький бизнес. Отродясь никаких происшествий не было.

Теперь Горилла не пыталась прикрыть зубы, и они торчали изо рта как им нравится. Цянь Сяохун помрачнела: она понимала, к чему клонит Горилла, но не знала, что та имеет в виду под словом «происшествия». Что еще за происшествия?

– Тетушка, я сама не понимаю, как такое могло случиться.

Горилла не слушала Цянь Сяохун, а продолжала гнуть свою линию:

– У меня честный бизнес, а тут все увидели, что тебя забрала полиция, да еще прямо из салона, это ударит по нашей репутации.