Сестрички с Севера

Вечером лило как из ведра. Дождь и земля яростно совокуплялись, земля вымокла насквозь, бурлящие пенящиеся потоки воды закручивались в водоворотах, не успевая уходить через стоки. Когда дождь взял передышку, Цянь Сяохун услышала стоны земли – это вода с журчанием текла в канализацию. Дождь был чувственным, а еще бесстрастным, он выплеснул свою страсть, а грудь земли распирало еще сильнее. Чем больший район охватывал дождь, тем сильнее было ее разочарование, тем глубже становилась боль, которую земля испытывала, тем явственнее ощущалась пустота, с которой земля столкнулась. Цянь Сяохун навалилась грудью на подоконник, глядя на сверкавшие чистотой улицы, будто омытые слезами, и внезапно подумала о доме и о муже сестры – случившееся напоминало дождь, измывавшийся над землей, исчезло где-то вдали, а ночью вдруг налетело, как порыв ветра. Под яростным ливнем листья испытывали боль и дергались, будто в конвульсиях, а отблески неоновых ламп напоминали блеск глаз или зубов в темноте. Автомобили налетали на огромные лужи, распоясавшиеся волны окатывали пешеходов, вскрикивавших, как перепуганные птицы. Цянь Сяохун почувствовала себя одинокой и всеми забытой.

Дождь кончился, ночь побледнела, как от кровопотери.

Что это за фигня? От скуки Цянь Сяохун пальцами измеряла толщину корешков стоявших под боком книг. Такая толстенная, кто ее будет читать! Не находя себе места от скуки, она плюхнулась на кровать. Взгляд блуждал по белому потолку. Перед глазами вспыхивали картинки. Коренастые иероглифы начальника Чжуана. Личико А. Высокий и Коротышка. Подвижные губы Гориллы. Ли Сыцзян и Кунь занимаются любовью. Прыщи А-Цин. Обжигающее тело Чжу Дачана. Ненормальная худоба Ма Сяомина.

Тук-тук! Тук-тук-тук!

Кто в такое время стучится в дверь? Цянь Сяохун подпрыгнула, словно выловленная рыбина. На пороге стоял дрожавший Ма Сяомин, на пальцах которого, словно на крючках, висели пластиковые пакеты. Возможно, он вовсе и не дрожал, а ей лишь казалось из-за его худобы.

Ма Сяомин рассмеялся, своими маленькими глазками и огромным ртом он напоминал персонаж мультфильма.

– Я тут подумал, что тебе скучно сидеть одной. Смотри! Пиво, арахис, «лапки феникса»52, рисовая лапша, жаренная в масле! – Ма Сяомин шуршал пакетами, а аромат предательской стрелой со свистом ударил в ноздри.

– Вот ты молодец! А я так заскучала, что чуть из окна не выпрыгнула. Ты такой милый, Лао Ма53!

Цянь Сяохун стукнула Ма Сяомина кулаком по спине, но худая костлявая спина невозмутимо ответила ей отпором, и Цянь Сяохун так больно ударилась, что отдернула руку.

– Не удивляйся! Я же занимаюсь «саньда»54. Да, тощеват, зато кости крепкие.

Ма Сяомин протер бумажными салфетками крышку банки, дернул за язычок, открыл с легким хлопком и передал Цянь Сяохун.

– Воспользовался случаем, а теперь кичишься! Что это, кстати, за пиво?

– «Шэнли»55, я ж не знал, какое тебе нравится.

– Я не особо разбираюсь в пиве, но немножко выпью.

– Ага! Редкая возможность! Когда будешь работать на заводе, и захочешь выпить, а не получится!

– Ой как грустно звучит! Я буду навещать тебя в свободное время. Пригласишь меня выпить и все!

– Ты кушай «лапки феникса». Хакка лучше всего это блюдо готовят.

– Что еще за лапки феникса? – Цянь Сяохун взяла одну. Черт, да это ж просто куриная лапа! – Ха-ха-ха! Лапки феникса! Надул меня!

– А-Хун, вот людям надо наряжаться, а куриным лапкам надо дать имя покрасивее, тогда и вкус другой!

– Хрен там! Это просто уловка, а на вкус лапа как лапа.

– Ничего ты не понимаешь, А-Хун. Это называется «маркетинговый ход». Красивое имя – красивое начало. Это половина успеха.

Цянь Сяохун откусила, пожевала, зубы скрипели друг о друга.

– Ты ешь невоспитанно! Так тебе замуж не выйти! Разумеется, я-то не возражаю. Меньше чокаемся – больше пьем!

Ма Сяомин сделал большой глоток, надул щеки, словно хотел прополоскать рот, а потом проглотил, после чего достал из пластикового пакета зубочистку и принялся ковырять в зубах.

– Мне это пиво кажется горьким.

Цянь Сяохун вытерла губы. Дурные мысли в общем-то исчезли, она наелась, обескровленная ночь повеселела.

– Как работа?

Ма Сяомин встал, он даже казался потолще, но маленькие глазки и большой рот по-прежнему напоминали японскую мангу56.

Цянь Сяохун рассмеялась:

– Думать не надо, знай себе одно действие повторяй, как робот.

– Устаешь? – заботливо поинтересовался Ма Сяомин.

– Нет, вот только разговаривать нельзя. Весь день приходится сдерживаться.

Цянь Сяохун скинула туфли и откинулась на изголовье кровати.

– Типа на разговоры расходуются силы, в таком случае меньше успеешь. Каждый начальник мечтает задолбать тебя на работе.

Ма Сяопин уселся на кровати, повернувшись лицом к девушке. Она прыснула.

– Что ты ржешь? – невинно поинтересовался Ма Сяомин.

– Такое впечатление, что ты только что имел в виду что-то другое под словом.

– В смысле?

– Ага, прикидывайся!

Ма Сяомин подумал немного, маленькие глазки и большой рот снова сложились в кадр из мультфильма, затем он удивленно воскликнул:

– Ты такая маленькая, а такая испорченная!