Сестрёнки

Оба неоднократно видели казни. В XVII веке они были одним из немногих развлечений, предлагаемых властями города его обитателям…

Глаза Димитрия глядели на Сендзивоя с крайним недоверием. «И что:? Это все?» — казалось, спрашивал этот взгляд. «Разве я прожил четыреста лет ради того, чтобы сдыхать как собака, на полу?»

Учитель стоял над ним с готовым выстрелить оружием. Самому пистолету было более четырех веков. Рукоять изготовили из дубового дерева, почерневшего по мере течения времени. Ствол и замок блестели свинцовым оттенком старинной стали. Русский наган производит незабываемое впечатление, только до кручицы ему ой как далеко. Это оружие страшное и прекрасное. Уважение к себе пробуждает сразу же и навечно. Калибр около семнадцати миллиметров, приблизительно столько же у иракской противовоздушной пушки. Толщина стенок ствола около шести миллиметров. Внутри таится заряд черного пороха и свинцовая пуля размерами с перепелиное яйцо.

На губы Димитрия выползла презрительная усмешка. Не дождетесь! Не увидит мастер его слабости. Прожил я 430 лет — и хватит. Но уйдет достойно. В его глазах мелькнула искорка гнева.

— Прощаю вам, господин хороший, ибо не виновен ты в моей смерти, — подсказала ему память соответствующую цитату. — Только наноси удар так, чтобы не нужно было исправлять!

Алхимик нажал на курок. Давненько он уже не стрелял. Оглушительный грохот потряс виллой. Какое-то оконное стекло не выдержало и лопнуло. Страшная отдача подбросила руку Сендзивоя вверх; запястье заболело так, словно его перебили. Но времени размышлять об этом не было. Воздух наполнил едкий дым. Запахло серой, порохом, смертью…

Пуля попала ученику в висок. Даже входное отверстие выглядело ой как нехорошо. На выходное лучше и не глядеть. Искры гнева в глазах убитого погасли. Грудь еще раз шевельнулась и опала. Больше хозяин виллы уже не дышал. Сендзивой вытащил труп из-под стола и, ради уверенности, опираясь на рапире, словно на трости, пришпилил Димитрия к полу. Он долго еще стоял, опершись о комод и тяжело заглатывая воздух. Головокружение постепенно проходило.

Затем он вытащил из-за пояса перчатку и бросил на тело. После чего, все еще пошатываясь, направился к двери.

₪ ₪ ₪

Катаржина вместе со старшей кузиной вышла из такси в начале улицы. Последние несколько сотен метров необходимо пройти пешком… Девушки пошли по неровному тротуару. Дома дремали за оградами из кованых металлических прутьев. Синий джип стоял припаркованный перед виллой, окруженной старыми каштанами.

— Это здесь? — тихо спросила Станислава.

— Во всяком случае, я так думаю… — бывшая сотрудница Бюро нажала на кнопку звонка возле калитки.

Ей ответило молчание. Судя по бледному отблеску на оконных стеклах, где-то внутри дома горел огонь. Стася пихнула калитку, и та гостеприимно распахнулась. Но дверь дома оказалась закрытой.

— Давай выбьем окно и залезем вовнутрь, — предложила старшая кузина.

— Зачем, сейчас взломаю замок…

— Это же «герда», шесть миллиардов комбинаций.

— Три минуты работы, — фыркнула Катаржина. — Впрочем, гляди сама, — она вставила ключ. — Это так называемый универсал, более-менее в замок входит, зато изготовлен из титана. Теперь рычаг, — в ушко ключа она вставила пруток из инструментальной стали и подвесилась всем своим весом на одном конце.

— Помоги, — попросила она.

Дамы потянули вместе.

Несколько секунд замок еще сопротивлялся, затем раздался громкий хруст.

— И как это хозяйство действует?

— Ломает защелки. Теперь же главный ригель замка крутится без помех…

Катаржина нажала на рукоятку, дверь раскрылась.

— Ты готова? — спросила младшая кузина у старшей.

Та кивнула головой. Снятый с предохранителя наган уже лежал в ее руке. Крушевские осторожно двинулись в сторону полосы света, сочившегося из-под незакрытой двери на конце прихожей. Катаржина пихнула ее, хорошо смазанные петли даже не пискнули. Стол, две тарелки, на полу труп. Все это припудрено несгоревшими остатками пороха.

Тело, пришпиленное рапирой к дубовым половицам, выглядело словно экзотическое насекомое в коллекции энтомолога.

— Димитрий, — склонилась над телом Стася. — Кто-то его убил… Палач.

— Ты чего бредишь, какой еще палач? — не поверила Катаржина.

— Перчатка, — указала та на живот трупа. — Это древний обычай, палач всегда бросает в гроб осужденного после выполнения приговора…

— Ни разу об этом не слышала. Впрочем, за последние двадцать лет смертные приговоры в Польше не исполнялись…

— Убил его кто-то из наших, — оценила Станислава. — Выстрелил в висок из кручицы.

— Или из двустволки, — задумалась Катаржина, глядя на входное отверстие. — Скорость пули была меньшей, раз кость вокруг раны потрескалась… Может, ты и права. Моника?

— Думаю, что нет… На полу валяются две рюмки. Он с кем-то пил, а потом встретился со смертью. Но идентификация дома оказалась верной. Давай-ка поищем нашу девицу. Только осторожно; не думаю, чтобы убийца все еще был, но…

Первый этаж. Крушевские обошли все помещения. Пусто.

— Судьба. Моники здесь тоже нет, — вздохнула Станислава.