Сестрица

Она запнулась. До сих пор она думала лишь о том, как вывести Эллу из лагеря. Теперь до нее вдруг дошло, какая страшная опасность им грозит. Великий герцог оказался предателем, он на стороне Фолькмара, армия которого стоит в Лощине Дьявола, а Элла все знает. Фолькмар с великим герцогом сделают все, чтобы не дать ей уйти. А значит, они с Эллой могут не дойти до безопасного места. Может, даже из Дикого Леса не выберутся. Не успеют подняться по тропе. И возможно, другого шанса сказать Элле все, что ей так нужно сказать, не будет.

И она принялась рассказывать. Скоро Элла уже знала обо всем, что произошло с ее семьей после того, как она уехала с принцем. О Танакиль. О пожаре. О маркизе. О Ле Бене. О Тетушке с ее ультиматумом. И наконец, о Феликсе, о его записке, о том, как Маман нашла ее и сожгла, причинив им обоим столько боли.

– Все могло быть совсем иначе, Элла. Если бы мы убежали тогда вдвоем, как собирались. Если бы Маман не нашла и не уничтожила записку. Я была бы другой. Добрее. Лучше.

– Изабель…

– Нет, дай закончить. Мне это необходимо. Прости меня. Прости за то, что я была так жестока к тебе. Обижала тебя. Ты красавица, а я – нет. Ты все нашла, а я все потеряла. Вот почему я стала такой завистливой. – Стыд жег ее изнутри. Произнося эти слова, она чувствовала себя беззащитной и голой, точно зверек, которого выгнали из норы и оставили умирать под беспощадным солнцем пустыни. – Ты даже не представляешь, каково это.

– Я знаю больше, чем ты думаешь, – тихо сказала Элла.

– Ты когда-нибудь простишь меня?

Элла улыбнулась, но улыбка ее оказалась не той, милой и нежной, которую Изабель помнила с детства. Теперь в ней была печаль и даже горечь.

– Изабель, ты не знаешь, о чем просишь меня.

Изабель кивнула. Опустила голову. Робкая надежда получить прощение Эллы, рассказав ей свою историю, была разбита. Она нашла сводную сестру, отыскала кусок, отрезанный когда-то от ее сердца, но поздно. Она не заслужила прощения. Слишком глубоки были раны, которые она нанесла Элле. Слезы потекли из ее глаз, покатились по щекам. Она и не знала, что раскаяние так похоже на горе.

– Изабель, не плачь. Пожалуйста, не надо. Я…

Тут ее прервал лай.

Изабель вскинула голову.

– Надо бежать, – сказала она, торопливо отирая глаза. – И найти для тебя безопасное место.

– Где?

– Не знаю. Но я что-нибудь придумаю. Главное – добраться туда живыми. Ясно?

Элла кивнула.

– Ясно, – сказала она.

Изабель протянула Элле руку. Та крепко ухватилась за нее. И девушки побежали.

Надо было спасаться.

Глава 110

Изабель бросила в окно камешек.

Он стукнул в стекло и упал на мостовую.

Девушка стояла у старого каменного дома на окраине Сен-Мишеля. Окинув тревожным взглядом темную, безлюдную улицу, она подняла камешек и бросила его в окно еще раз. И еще. Наконец окно распахнулось.

Наружу высунулся Феликс – в распахнутой на груди льняной рубахе, со свечой в руке. Сонно моргая, он вглядывался в темноту.

– Феликс, это ты! – выдохнула Изабель. Он говорил ей, что живет над столярной мастерской, но Изабель сомневалась, то ли окно она выбрала.

– Изабель? Что ты тут делаешь? – спросил он заспанным голосом.

– Можно нам войти? Мы в беде. Нам надо спрятаться.

– Нам?

– Феликс, прошу тебя!

Феликс исчез. Не прошло и минуты, как дверь в мастерскую отворилась – на пороге стоял Феликс со свечой в руке. Изабель подбежала к нему и показала на другую сторону улицы. В широкой арке ворот, ведущих во двор каменотеса, стояла Элла и держала за повод Нерона. Изабель обернулась в сторону Эллы, и та заспешила к ним.

– Это же Элла, – сказал Феликс. – Та, которая твоя сводная сестра. Та, которая королева Франции.

– Да.

– А я штаны не надел. Королева Франции стоит у моих дверей, а я тут в ночной рубахе. – Он посмотрел на себя. – С голыми коленками.

– Мне нравятся твои коленки, – сказала Изабель.

Феликс залился краской.

– И мне тоже, – добавила Элла.

– Ваше королевское высочество… – забормотал он.

– Зови меня просто Элла.

– Ваше королевское Элл-ство, – поправился он. – Я бы поклонился, но… эта рубаха… она коротковата.

Элла расхохоталась.

Феликс проводил их во двор мастерской. Затем поспешно отвел Нерона в конюшню за домом, напоил коня, поставил его в пустое стойло и только тогда вернулся во двор и запер ворота. Ступая уверенно и бесшумно, он провел девушек по лестнице на второй этаж, в свою комнату. Поставив свечу на деревянный столик в центре, он схватил со спинки кровати штаны и смущенно натянул их.

– Садитесь, – сказал он и показал на пару шатких стульев по обе стороны стола. Элла с радостью приняла его предложение. Но не Изабель – волнение не давало ей сидеть на месте, и она принялась расхаживать по комнате.

– У вас идет кровь, – сказал Феликс, указывая на босую ногу Эллы.

По ноге змеился порез. Он дал девушке кусок материи и немного чистой воды, чтобы промыть рану, а затем отыскал пару потрепанных башмаков.

– Это мои, старые, – пояснил он. – Вам они велики, но лучше эти, чем никаких. – Он обернулся к Элле. – Так что ты натворила?

– С чего ты решил, что это именно я что-то натворила?