Сестры

Хрипловатый и визгливый голос человека, который мало общается с людьми: голос Реми Манделя.

9. Воскресенье Деревня

Сервас промчался по улицам, припарковал машину внизу у своего дома на охраняемой стоянке, бегом пробрался между машинами и выскочил на тротуар. Поднимаясь в тесном, скрипучем лифте, от нетерпения бил кулаком по дверце.

– Ну, скорее же!

Он орал, и ему было наплевать, слышат его или нет. Когда лифт остановился, Мартен с яростью толкнул дверцу и выбежал на площадку. Позвонил, повернул медную дверную ручку. Дверь была не заперта. Он бросился внутрь. Позвал. Влетел в гостиную, и перед собой увидел ошеломленное лицо няни.

– Где он?! – выкрикнул Сервас.

Она испуганно таращилась на него.

– Гюстав? Он уехал вместе с каким-то вашим сотрудником…

Он схватил девчонку за плечи и как следует встряхнул. Их лица оказались совсем близко. Мартен снова крикнул, брызгая слюной:

– Что он тебе сказал?

– Пустите меня! Он сказал, что вы попросили его отвезти Гюстава к врачу, потому что не успеваете из-за дел.

– И ты ему поверила, идиотка несчастная?! Сегодня же воскресенье!

– Да вы не в себе! Я запрещаю вам…

– На кого он был похож?

– Высокий, седые волосы, глаза голубые… Я ничего не понимаю! Да что происходит, в конце концов?!

Но Мартен уже выбежал прочь.

Мандель сказал, что перезвонит ему по городскому телефону в отдел. Он сбежал по лестнице, выскочил на площадь Виктора Гюго, налетел на бегу на какого-то бородатого хипстера, который разорался, когда его корзина с фруктами – яблоками и апельсинами, конечно же, экологически чистыми – оказалась на тротуаре, а фрукты покатились в сточный желоб, вскочил за руль, стартовал, взвизгнув резиной, под обалделым взором парня, и ринулся на бульвар д’Амбушюр.

* * *

– Я хочу поговорить с Гюставом! – крикнул он в трубку.

– Тут вам не кино, – отозвался голос Манделя. – Вы сделаете то, что я вам скажу.

Сервас не ответил.

– Сейчас же освободите Ланга.

– Этого я не могу…

– Еще одно слово, и я отрежу ему палец, ясно?

Мартен замолчал.

– Уж умудритесь его освободить, а потом поезжайте по направлению к Альби. Через час получите дальнейшие инструкции. Настоятельно советую вам пошевеливаться. Перешлите мне ваш номер мобильника. И никаких штучек! Ланг, вы и я, и больше никого! И не забывайте, что Гюстав у меня.

«Вот уж что я не забуду, так это оторвать тебе голову», – подумал Сервас. Но в этот момент страх оказался сильнее ярости.

* * *

Охранник внизу ошалело уставился на него.

– Что это вы, в такой-то час?

– Дело чрезвычайной срочности, – ответил Мартен. – С ним желает поговорить судья. Появились новые обстоятельства. Ну, так что, на сегодня или на завтра?

– Ну хорошо, хорошо… не надо так нервничать. Но сначала вы должны подписать распоряжение об освобождении.

– Без проблем.

Сервас подписал.

* * *

Ланг лежал, вытянувшись на лавке в камере. Глаза его были закрыты, но, услышав, что дверь отпирают, он тут же открыл их; его взгляд удивленно скользнул с охранника на Серваса. У него не было возможности узнать, который час, и он, наверное, решил, что уже утро, а ночь прошла, как один миг.

– Вставайте, – приказал сыщик.

Он надел на Ланга наручники и легонько подтолкнул его к выходу. Они подошли к лифту под удивленными взглядами сидящих в будке охранников. Вместо кнопки второго этажа Сервас нажал кнопку первого.

Когда он вышел в холл и повернул налево во внутренний двор, двое охранников не сводили с него глаз. Ланг понял, что на дворе ночь, и быстро взглянул на часы.

– Куда мы идем? – растерянно спросил он. – Черт побери, что за бардак!

Когда они вышли во двор, Мартен повел его к тому месту, где припарковал машину. Туда можно было пройти напрямик, мимо камер предварительного заключения – там имелась дверь, ведущая от камер на подземную парковку, – но это привлекло бы излишнее внимание. Над строгим фасадом комиссариата сияла луна, отражаясь в темных окнах. Сервас открыл пассажирскую дверцу и затолкал Ланга в машину.

– Куда мы едем? – повторил писатель.

– Заткнись.

Две минуты спустя они свернули на бульвар, взяли направление на восток, проехали вдоль канала, мимо освещенных окон жилых домов, свернули на авеню де Лион и выехали на северную рокаду, ведущую в Альби.

С минуту Ланг молчал. Он казался напуганным. Когда же они достигли окраины города и влились в поток автомобильных фар пригородного шоссе, снова подал голос:

– Вы объясните мне наконец, куда мы едем?

Сервас не ответил. Он сунул пистолет в кобуру и теперь постоянно чувствовал под кожаной курткой присутствие оружия. Мобильник Мартен выложил на панельную доску. Они уже выехали на платную магистраль А68, автостраду, которая петляет между холмов, как русло реки, и двигались на север, в направлении Гайяка и Альби, когда экран телефона засветился и раздался сигнал, похожий на звонок старого телефона.

– Он в машине? – спросил Рене Мандель.

– Да.

– Передайте ему трубку.

Сервас протянул телефон Лангу, и тот взял его руками в наручниках.

– Алло?

Последовало молчание.

– Да, это я… Кто… Кто вы?… Мандель, это вы? Черт побери, что на вас нашло?