Сестры

Ляля открыла глаза и увидела Маргошу, сидящую на стуле.

– Мамочка, только не разговаривай, врач не разрешил. Я сейчас Владимира Сергеевича позову, подожди.

Маргоша выбежала из палаты. Лялька опять закрыла глаза. Голова гудела, жутко хотелось пить.

– Проснулась?

– Привет, док. За что ты меня уложил в постель?

– Нет уж, матушка, я тут ни причем. Тебя ко мне доставили на карете с сиреной.

– Володь, что случилось?

– Не спрашивай меня, сам ничего не знаю. А что ты помнишь?

– Кажется, взорвалось что-то на улице, я упала. И все.

– Ну, примерно так. Ляля, там из милиции к тебе пришли.

– Хорошо. Только дай воды, в горле пересохло.

Борин в нерешительности остановился на пороге больничной палаты. Он пришел допросить «с пристрастием» жену пострадавшего бизнесмена, настраивая себя на официальный лад. На кровати лежала девушка, с каким – то «светящимся» от рассыпанных по лбу и щекам веснушек. «Может быть я перепутал палату? Жене Соколова должно быть никак не меньше сорока, она уже бабушка, в коридоре сидит ее дочь с внуком!» – Борин продолжал неприлично пялиться на Лялю. «Что-то со мной не то в последнее время», – Борин чувствовал, что вместо суровой протокольной маски мента на его лице невольно образовалась идиотская улыбка. Он совсем смешался, когда голосом, больше похожим на сюсюкание с младенцем, он, майор Борин, задал дежурный вопрос: «Ну и как мы себя чувствуем?»

Ляля осторожно улыбнулась. С представителями этой профессии ей по жизни приходилось сталкиваться уже не раз. Биография Соколова была насыщена всякого рода разборками. Но такое она видела впервые. Варианта два. Либо этот майор в плохо выглаженной форме, «неправильный», либо с ней что-то не так. Пока они обменивались изучающими взглядами, Борину удалось взять себя в руки.

– Елена Владимировна, мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Я слушаю вас внимательно.

– Расскажите в подробностях, как вы провели сегодняшнее утро, вплоть до того момента, как потеряли сознание.

– День начался как обычно, встаю я уже после того, как уезжает на работу муж. Мы накануне договорились с дочерью, что я отвезу ее с внуком в больницу на плановый осмотр, недавно ему исполнился год. Около десяти часов позвонила сестра Галина и сказала, что погибли ее мама и муж. Я не стала выяснять подробности, слышимость была не очень, и решила, что лучше заберу мужа из офиса, и мы вместе отправимся к ним. Я созвонилась с ним и дочерью и спустилась вниз к машине.

– Как оказался охранник Станислав Меньшов около вашей машины?

– На улице лил дождь, а у меня с собой не было зонта. Он предложил подогнать машину поближе ко входной двери. Я дала ему ключи. С ним что – то случилось?

– Что вы еще помните?

– Только оглушающий звук с улицы и то, как падаю.

– Этот звук был взрывом. В тот момент, когда Меньшов, открывал дверцу, сработало взрывное устройство.

– Стас погиб?

– Да.

– Господи, почему он?

– А вы хотели бы оказаться на его месте?

– Как – то неумно вы пошутили, вам не кажется?

– Простите.

Борин отметил, что эта женщина совсем не стесняется его. Она разговаривала с ним, как со старым знакомым, который просто зашел к ней на чашку чая. Он привык, что люди, которых он допрашивает, осторожничают, пытаются подобрать выражения по – правильней и боятся сболтнуть лишнее, даже если за ними нет никаких грешков. Недавно Борин уже испытал на себе такую «непочтительность». Дарья Шерман, вот кто отвечал на его вопросы также спокойно, совсем не волнуясь. «А ведь они подруги, кажется», – подумал он.

– Елена Владимировна, у вас лично есть враги?

– Ну, я не считаю себя всеобщим другом, моя прямолинейность наверняка не у всех вызывает восторг, вот даже вам не пришлось по нраву, – лукавые зеленые глаза с легкой насмешкой посмотрели на него.

Борину стало неловко. «Черте что. Тушуюсь как первоклассник перед первой учительницей». Как ему не хотелось задавать ей эти протокольные вопросы! Он поймал себя на мысли, что хочет с ней просто поговорить, выложиться весь, как на духу. После нескольких минут знакомства ему казалось, что она догадалась, что его мысли постоянно «уплывают» в сторону. Если бы он верил в Бога, он бы избрал ее своим исповедником. Держать все, что накопилось в нем в последние дни, стало невозможным. Ляля, словно действительно понимая, что с ним происходит, сочувственно покачала головой. Борин стряхнул с себя наваждение.

– Елена Владимировна, кто вы по профессии?

– Технарь. Закончила Политех.

«Вот те на. А ты, умник, записал ее в психиатры», – у Борина от собственного тупоумия заломило в висках. Он – то считал себя тонким знатоком людей.

– Сейчас вы не работаете?

– Нет, я уже десять лет не хожу на службу и не веду никаких дел. А до этого я работала бухгалтером у мужа.

– Почему так?

– Как уж сложилось.