Сестры

– Хорошо. Теперь по делу о мошенничестве. Главными обвиняемыми были начальник службы безопасности фирмы Соколова Дохлов Павел Николаевич и директор фирмы «САМ и К» Самойлов Петр Константинович. Они получили по пять лет. Самойлов скончался в день вынесения приговора, не выдержало сердце, как выяснилось, он был хроническим алкоголиком. Дохлов вышел в 1999 году по амнистии. Сейчас он проживает в Оренбурге, открыл охранное агентство и преуспевает. По нашему ведомству больше не привлекался. Женат гражданским браком, дочери два года.

– Итак, самая вероятная версия – наследство. Артем, на тебе архив, все о Печенкиных. Я позвоню в Оренбург, тебя встретят. У них есть материалы по Дохлову, возьми, хотя он может оказаться не при деле. А я сегодня поговорю с Еленой Соколовой и ее матерью. Все, голуби мои, разлетаемся.

Глава 23

– Зайка, иди ложись, а я пойду, приготовлю что-нибудь на ужин.

Александр Соколов, подхватил пакет с продуктами, двинулся по направлению к кухне. Что – что, а готовить он любил. Во времена почти полного отсутствия в магазинах съестного, он умудрялся из того, что удавалось добыть в очередях, приготовить так, что Лялька, не большая любительница поесть, съедала все без остатка. Частенько, поздно вечером, уложив искупанную и накормленную Марго, он шел на кухню и возвращался к Ляльке с тарелкой, на которой красиво уложенной пирамидкой высились бутерброды с «чем – то там». Это «что-то» оказывалось или килькой в томате на колечках золотистого лука, или холодной картофелиной, порезанной на тонкие кружочки. Это была райская еда, деликатес, заслуженная награда за дневной труд. До сих пор Лялька любила «покусочничать».

Переодевшись в домашний костюм из легкого трикотажа, Лялька подошла к зеркалу, встроенному в дверцу шкафа – купе. Бледное, как плохо прожаренный блин, лицо, прическа «фик фок на один бок», как любила говорить няня Нюша, и полная тоска в глазах. «Краше в гроб кладут», – подумала она. Звонок внутреннего телефона оторвал ее от созерцания собственной убогости.

– Елена Владимировна, к вам следователь Борин.

– Хорошо, я жду.

В коридор выглянул Соколов. В фартуке, с молотком для отбивания мяса в руке, он выглядел как заправский повар.

– К нам гости?

– Это следователь.

Лялька впустила в квартиру Борина и жестом предложила пройти в комнату. От запахов, доносящихся из кухни, у него потекли слюнки. Вроде бы всего два дня он жил у Даши, а уже успел привыкнуть к хорошо приготовленному ужину. При мыслях о вчерашнем вечере у Борина защемило сердце и на лице невольно появилась улыбка. Лялька с интересом наблюдала, как у него меняется выражение лица. «Покопаться бы у него в голове, много любопытного можно было бы узнать. Вот чему улыбается? Пришел к пострадавшей, а думает о чем – то своем. Или я так потешно выгляжу? Кстати, и пиджачок погладил. Что с ним произошло за два дня? А пришел зачем? Новые вопросы появились?»

Борин присел на диван, перед которым стоял небольшой стеклянный столик.

– Елена Владимировна, вы знаете, что у Валентины Николаевны пропали серьги из фамильного гарнитура? А где вы храните принадлежащие вам украшения?

– В спальне, в сейфе, но я проверяла, все на месте. Вы думаете, что тетушку и Галиного – мужа убили из – за этого?

– Такую версию я не исключаю. Поэтому хотел разобраться, что могло так заинтересовать преступника. Серьги сами по себе, конечно, вещь ценная, но пойти на двойное убийство…

– Леонид Иванович, я тоже думала об этом. С нашей семьей связана одна легенда, но правда это или вымысел, никто не знает. Никто не видел завещания нашего прадеда, а он был одним из самых состоятельных горожан Оренбурга. Наши с Галиной мамы считают, что ключом для получения наследства станет полностью собранный в одних руках фамильный рубиновый гарнитур.

Лялька рассказала Борину о сестрах, о том, как погибла в блокаду одна из них, как две младшие сестры всю жизнь мечтали узнать о судьбе старших, но так и не смогли. Как она и Соколов ездили в Беляевку к древнему дедку, который работал на их прадеда еще подростком. Про семейный склеп на церковном погосте и о портрете в музее. Борин всегда умел слушать. Многое он уже знал, оставалось неясным одно: по – прежнему не было мотива для такого жестокого преступления.

– Елена Владимировна, а вы не пытались найти завещание, например, в архивах Оренбурга?

– Конечно, мы даже узнали фамилию поверенного, который занимался делами семьи Печенкиных. Кац Семен Яковлевич. Он жил в соседнем имении, но оно сгорело одновременно с нашим. Что стало с самим Кацем и его семьей, не известно. Старшая из сестер, Зоя, которая жила в Польше, носила фамилию Кац. Мы собирались поехать в Хойну с мужем, но пока не получилось.

– Но вы собираетесь туда поехать?

– Да, обязательно, – ответил за жену вошедший незаметно Соколов.

– Что вас задержало?

– Эта история с моей «дочерью».