Сестры

Ляля и Соколов переглянулись. Борин понял, что мир в этой, симпатичной ему семье, еще не восстановлен окончательно. Но оба пытаются сделать все, чтобы опять начать доверять друг другу. Отказавшись от предложенного Соколовым ужина, он попрощался с ними и отправился в гости к Анне Анфимовой.

* * *

Борин сидел в кресле и пытался удобно устроить ноги. Он терпеть не мог этих низких новомодных кресел с чересчур мягкими подушками, которые жарко обнимали тело жертвы, рискнувшей на них присесть. Кроме того, его длинные ноги оказывались чуть не выше головы. Сама хозяйка, устроившись напротив в точно таком же кресле, видимо, чувствовала себя прекрасно.

– Анна Андреевна, что вам известно о завещании вашего деда?

– Только то, что оно существует. И то, что там хитрое условие для получения наследства.

– То есть, вы сами его не читали.

– Я – нет.

– Вы с кем-нибудь обсуждали эту тему?

– С дочерью, с сестрой, да и остальными родными. В нашей семье только об этом и говорят в последнее время. Да, совсем забыла! У нас появился еще один родственник.

Борин насторожился. Об этом он слышал впервые.

– Расскажите подробнее, пожалуйста.

– В воскресенье, уже вечером, ко мне пришел человек и назвался моим племянником.

– И вы его так просто пустили в дом?

– Почему нет? На входе он предъявил паспорт, его данные записал по моей просьбе охранник.

– Хорошо. Что он вам о себе рассказал?

– Не так уж много. Его имя – Леон Михайлович Сергеев. Он внук Антонины Печенкиной, одной из пяти сестер, вы, наверное, уже слышали о них?

– Да, а что он хотел?

– Познакомиться. Он сказал, что недавно был у моей сестры Валентины, показал мне серьги, которые она ему отдала на время.

– Зачем?

– Он хотел собрать нас, потомков, всех вместе.

– И вы ему поверили?

– Да, он привез из Польши колье, принадлежавшее Зое и браслет, который хранился у него в семье. Кроме этого, старые документы его бабушки.

– Да, убедительно. Он оставил вам свой телефон?

– Телефон? – Анна растерянно пожала плечами, – я и не подумала спросить, он сказал, что мы скоро соберемся все вместе. После его ухода я пыталась набрать номер Валентины, но там никто не брал трубку.

– А почему вы не рассказали об этом визите раньше?

– Кому?

– Нашему сотруднику, например. И дочери.

– Не знаю. Забыла, наверное.

– Что он еще о себе говорил?

– Он из Оренбурга, живет с матерью.

– А адрес, конечно, он вам не сообщил?

– Нет. Но охранник, возможно, списал с паспорта и прописку.

– Да, конечно, я с ним поговорю. Хорошо, Анна Андреевна. Если вдруг он объявится, вот вам мои телефоны, служебный и сотовый, сразу позвоните мне.

– Он, скорее всего, пойдет к Ляле, потому что спрашивал меня о ней.

– Предупредите ее, пожалуйста.

– Да, конечно.

– До свидания.

Борин с облегчением выбрался из кресла, хрустнув всеми суставами затекших ног. «Черт, больно как», – подумал он, идя за хозяйкой ко входной двери.

* * *

– Борин, ну отпусти меня, а то останешься голодным.

Даша пыталась вырваться из цепких объятий Борина, который сгреб ее в охапку, как только она открыла дверь.

– Я жутко голодный, – прорычал Борин, легонько покусывая Дашу за мочку уха.

– Боюсь тебя разочаровать, но на ужин жаркое из барашка, а не Дашка.

Борин отпустил свою жертву и скинул с уставших ног ботинки. С громким стуком они разлетелись к противоположным стенкам прихожей.

– Борин, какой ты нецивилизованный! Какая помойка дала тебе столь высокое воспитание?

– Между прочим, чтоб ты знала, я учился в Академии МВД. Так что с определениями поосторожней!

– Ладно, иди мой руки, академик, и, чтоб все бациллы смыл!

– Посвежевший после душа, с мокрыми волосами, прилипшими к вискам, Борин босиком притопал на кухню.

– А тапки где посеял? Простудишься, пол крашеный.

Борин пошевелил голыми пятками.

– Интересно, все врачихи такие зануды, или только мне такая досталась?

Даша, весело рассмеявшись, поставила перед ним тарелку с дымящимся мясом и уселась напротив.

– Леня, я тут кое – что вспомнила. Вернее, я это хотела тебе рассказать еще в первый день, ну когда ты меня допрашивал после убийства. Я в тот день видела недалеко от дома Лялю, племянницу Валентины Николаевны. Она шла от дома, уже заворачивала за угол, на Дворянскую. Я ее окликнула, но она не услышала.

– А, может быть, ты обозналась?

– Нет, она была в желтом плаще, он очень приметный, цвет такой яркий, глаза режет. Лялька его часто в дождь надевала. Я хотела прежде, чем тебе сказать, у нее спросить, зачем она приходила к Валентине Николаевне, но потом тут взрыв, похороны, просто забыла.

– Интересно. Я сегодня был у нее, она ничего мне не сказала про этот визит.

– Позвони ей, спроси. Хочешь, я сама?

– Не нужно пока. Я потом сам разберусь.

– А к ее матери ты ходил?

– Да. Красивая женщина. Даш, а ты их всех хорошо знаешь?