Сестры Гончаровы. Которая из трех

«… У меня отгадай кто теперь остановился? Сергей Ник., который приехал было в Ц. С.[18] к брату, но с ним побранился и принужден был бежать со всем багажом. Я очень ему рад. Шашки возобновились» (3 июня 1834 г.).

«… Serge еще у меня, вчера явился ко мне в офицерском мундире, и молодец» (30 июня 1834 г.).

Судя по письмам Сергея Николаевича, это был веселый и добрый молодой человек. В характере младшего Гончарова было много общего с Натальей Николаевной, нам кажется, и именно поэтому к нему хорошо относился Пушкин. Сергей Николаевич часто подолгу живал у сестры, которая всегда была ему рада и всячески заботилась о нем.

«… Вот уже больше двух недель, – пишет он Дмитрию Николаевичу 30 сентября 1832 года, – как я поселился у Таши, мне здесь очень хорошо. Комната, правда, немножко маловата, но так как я и сам невелик, то мне достаточно».

Кстати, скажем здесь, что средний из братьев Гончаровых, Иван Николаевич, по-видимому, был человек с тяжелым характером. Письма Натальи Ивановны и самого Ивана Николаевича свидетельствуют о том, что он часто ссорился с родными; подтверждают это и письма Натальи Николаевны. Но и к этому брату она относится хорошо. Стоит только ему передать ей несколько теплых слов, как она тотчас же забывает бывшее между ними недоразумение и с радостью откликается на малейший повод восстановить прежние родственные отношения. С любовью и вниманием Наталья Николаевна относится и к Дмитрию. Она старается устроить его женитьбу на графине Чернышевой, нежно утешает его, когда сватовство не состоялось. К сестрам Наталья Николаевна относилась с необыкновенной добротой и с любовью – об этом свидетельствует уже одно то, что она взяла их к себе в Петербург, надеясь устроить их судьбу. Пушкины тепло приняли в свою семью этих девушек – об этом достаточно красноречиво говорят письма Екатерины и Александры Гончаровых.

В свете всех этих новых для нас черт характера Натальи Николаевны, которые не были известны до того, как были найдены приводимые здесь письма, встает главный и наиболее важный вопрос: о ее отношении к мужу.

Выше уже указывалось, как реагировала Наталья Николаевна на несправедливый упрек брата в адрес Пушкина по поводу якобы недостаточной суммы денег, оставленных им жене перед отъездом на Урал в 1833 году. О ее душевной тонкости свидетельствует и письмо Александры Николаевны, в котором она передает просьбу Натальи Николаевны прислать ей 200 рублей на подарок ко дню рождения Пушкина. Ей хочется сделать этот подарок на свои деньги.

Но самым значительным и важным для нас является июльское письмо 1836 года. Оно дает нам возможность узнать о теплом, сердечном отношении Натальи Николаевны к Пушкину. Здесь каждое слово драгоценно. До сих нор в пушкиноведении преобладали тенденции считать жену поэта недалекой, легкомысленной женщиной, которая не понимала своего мужа, не хотела ничего знать о его душевном состоянии. Письмо свидетельствует: и видела, и знала, и понимала. Наталья Николаевна считает несправедливым, что вся тяжесть содержания ее семьи падает на одного Пушкина, а родные ей почти не помогают. И она права. Холостой Иван Николаевич получал 7—10 и даже более тысяч в год только ради удовлетворения тщеславия Натальи Ивановны и Дмитрия Николаевича, гордившихся тем, что член их семьи служит в императорской гвардии. Сестрам выплачивалось по 4500 рублей в год, а Наталье Николаевне из доходов семьи выделялось значительно меньше всех (1100–1500 рублей), не говоря уже о том, что она не получила никакого приданого и долг в 11 тысяч Пушкину так никогда и не был возвращен Гончаровыми. «Мой муж дал мне столько доказательств своей деликатности и бескорыстия»[19],– пишет она. Видя его тяжелое моральное состояние, Наталья Николаевна старается щадить мужа, не беспокоить его своими домашними затруднениями. И не на туалеты и выезды в свет были нужны ей эти деньги, а на содержание детей – цель, которую она справедливо считает благородной.

Пушкин не знал об этом ее письме, но знал вообще о намерении жены обратиться к брату с просьбой об увеличении ей содержания. Еще в мае месяце она, по-видимому, советовалась с ним но этому поводу. В письме от 18 мая 1836 года Пушкин пишет жене:

«… Новое твое распоряжение касательно твоих доходов касается тебя, делай как хочешь; хотя кажется лучше иметь дело с Дмитрием Николаевичем, чем с Натальей Ивановной. Это я говорю только dans e’interet de Mr Durier et Mde Sichler⁷³⁷⁴[20], а мне все равно».

Щепетильный Пушкин не мог, конечно, допустить, чтобы жена просила у родных на содержание детей, и, вероятно, Наталья Николаевна, зная это, не мотивировала так в письме к нему свое намерение просить у брата и матери назначить ей содержание, равное тому, что получали сестры.

Но обеспечить будущность своих детей Пушкин очень хотел, об этом он не раз пишет жене. Об этом же говорит и новонайденное его письмо от 1833 года, в котором он просил Наталью Ивановну обеспечить внуков.