Сестры Ингерд

Жаловаться на старого вояку было грех: он колол дрова, ухаживал за конями и курами: чистил, поил и кормил. А коней еще и выгуливал. Но все равно мне катастрофически не хватало сил, чтобы сделать наше жилье хоть немного более уютным. Так что, воспользовавшись отъездом мужа, я переговорила с Сусанной и отправила ее прогуляться в город.

На следующий же день Густав с утра запряг коней в телегу и вернулся из города, привезя с собой семь женщин. Разный рост и характеры, разные голоса и темпераменты, но главное – у всех одно желание: заработать.

Преображение замка началось прямо на глазах. Достаточно сказать, что уже к вечеру первый раз за все время затопили печь в той башне, где и должны были жить господа. Да, стены все еще страшные, но теперь с них ничего не сыплется: лишняя побелка снята, а паутина, хлопья мусора и мелкая щепа сгорели в печи. Полы отмыты и больше не пугают липкими наслоениями. Даже мебель, уцелевшая в комнате, тщательно натерта восковым составом и выглядит вполне достойно.

Освободившееся время я потратила на то, чтобы перепробовать всевозможные клеевые составы, которые здесь нашла. Я пробовала и привозной рыбий клей, и обыкновенный клейстер из муки и воды, и даже тот странный плиточный состав, которым склеивали мебель местные столяры.

Самым нудным в процессе создания жидких обоев оказался процесс измельчения бумаги. Но до тех пор, пока я не буду знать точную рецептуру, подключать я никого не хотела. Поэтому в одной из комнат для прислуги, где побелку со стен сняли полностью, обнажив трещины в штукатурке, прямо на полу стояли горшки и плошки с месивом различной сложности.

Сперва я рвала бумагу и замачивала ее в одном из ведер. Затем, частично отжав воду, разминала полученную массу, стремясь к однородности. Потом добавляла различные клеевые составы и в разных пропорциях, прямо рукой делала на стене крупный мазок и оставляла на пару дней просохнуть. Поскольку все это было пока без красителей, то сероватая застывшая масса на стенах выглядела не очень привлекательно.

Часть экспериментальных мазков просто отваливались от стен. Некоторые трескались. Всего я перепробовала больше полутора десятков вариантов, тщательно записывая состав. И сейчас стена комнатки напоминала какое-то кошмарное лоскутное одеяло. Главного я достигла: два из моих составов оказались вполне пригодными для работы и давали чуть шероховатую поверхность, напоминающую на ощупь буклированное шерстяное полотно.

Своих собственных денег у меня было не так уж и много. Но поскольку я разменяла первый золотой, чтобы расплатиться с работницами из города, то второй разменяла еще легче. Тем более, что местные цены на услуги уборщиц оказались совсем мизерными. На всех шестерых я потратила меньше полутора серебряных монет. И то Сусанна молча покачала головой, явно осуждая мою расточительность.

Однако теперь мне, во-первых, требовались помощницы, во-вторых, краска, а в третьих – клей и инструменты. Зато я понимала, что как только мы переберемся в башню, жить станет немного легче. По крайней мере будет уже очевиден результат наших хлопот. А это – уже очень большое дело.

– Олюшка, завтра я уезжаю на выселки.

-- Ты постоянно куда-то уезжаешь, – со вздохом констатировала я.

-- В этот раз я уеду дней на семь. Выселки – самая дальняя деревня. Раньше там был богатый овечий гурт и держали чуть не полтысячи гусей. Рядом несколько маленьких озер связкой, летом они зарастают ряской и гуси имеют отличный корм. Место удачное. Именно у них матушка брала гусиные тушки ко всем праздникам, – Рольф говорил машинально, даже не глядя на меня. Я отметила и тонкую морщинку возле уголка губ, и залегшие под глазами тени, и общую небрежность облика: неаккуратно схваченные волосы, довольно потрепанная одежда и щетина, которую он не брил уже дня три.

Пауза повисла на кухне и растаяла, когда Рольф тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и посмотрел на меня, сказав:

-- Пойми, Олюшка, чем быстрее я налажу хозяйство, тем быстрее у тебя появится достаточное количество прислуги, чтобы не надрываться у плиты и по дому.

-- Не так уж я и надрываюсь, Рольф. Но мне кажется, ты зря все силы тратишь там, за стенами замка… Если привести дом в порядок, нам самим будет удобнее отдыхать.

Муж упрямо помотал головой, отвергая мои доводы, и суховато ответил:

-- Весной мне придется восстанавливать мельницу, закупить скотину и птицу в крестьянские семьи, в некоторые даже семенное зерно потребуется. Я не могу позволить себе тратиться на удобства. Ты знала, на что шла. Уговаривать меня бесполезно.

Я смотрела на этого средневекового «тирана и самодура» и даже не испытывала раздражения. Вот такой он и есть: упертый, точно знающий, как надо, готовый спать на полу, лишь бы все было по плану. Поэтому я просто погладила строптивца по плечу и, не споря, согласилась:

-- Все будет, как ты хочешь, дорогой.

Глава 41