Сестры лжи

– Чё-чё?.. Как ты меня назвала? – Рука атлетки сваливается с Симоновых плечей, а сама она делает грозный шаг вперед. – А ну-ка повтори, корова жирная!

– А иди ты!..

И не успели Линна с Дейзи спохватиться, как Ал с подскока набрасывается на врага, которая ростом выше чуть ли не на полголовы. Ее кулак впечатывается Джем в челюсть, и та отшатывается. Скользкий, залитый пивом пол делает свое коварное дело, и атлетка падает на спину. Толпа заходится возбужденными охами, ахами, а я краешком глаза подмечаю, как в нашу сторону уже вышагивает охранник, прижимая рацию к уху. Дейзи тоже его видит и жестами призывает меня подсобить Линне, которая отчаянно пытается вытолкать Ал на выход.

Впрочем, ту даже уговаривать не пришлось. От восторга, пьянящего чувства победы она охотно, прямо-таки пробкой выскакивает с танцпола.

– Нет, все видели?! Ха! – Она бьет кулаком в воздух, болезненно морщится и нянчит руку в левой ладони. На ходу, пока мы сбегаем вниз ко входу, она озирается по сторонам. – А где Дейзи?

Мы с Линной быстро переглядываемся.

– Ты за нее не беспокойся. Она с охранником заболталась.

– Ну, кошелка, никого не пропускает!

На всем пути от паба Ал давится смехом и даже в такси лезет, не переставая ржать.

Глава 3

Следующим утром я просидела за своим столом минут десять, как вдруг появляется Джефф, мой босс. Какое-то время торчит у меня за спиной, положив руку на спинку моего же кресла. Я подаюсь вперед насколько возможно, едва удерживаясь на самом краешке сиденья.

– Эмма, вы опять опоздали.

– Приношу свои извинения. – Я не отрываю взгляда от развернутой на экране таблицы. – В метро что-то случилось, задержали поезд.

Наврала. Мы уложили Ал в кроватку не раньше двух ночи, после чего я еще ждала такси, чтобы добраться до Вуд-Грин. К тому моменту, когда я сама очутилась под одеяльцем, часы перевалили за три.

– В таком случае вам придется отработать. Прошу остаться сегодня до семи.

– Я пришла всего-то на пять минут позже.

– Вам следовало предусмотреть возможность такого опоздания и выйти из дома с запасом. А теперь вот что… – Мое кресло кряхтит, когда он наваливается всей своей тушей на спинку, наклонившись так, что рот оказывается сантиметрах в пяти от моей щеки. Я чувствую чужое дыхание, горячее и кислое. – Хотел бы видеть ваш отчет до обеда, чтобы я успел его просмотреть и было о чем говорить на совещании. Или вы опять подыщете отговорку?

Господи, как же тянет послать его вместе с этим отчетом… Увы, я могу лишь сжать кулаки, отчего ногти впиваются в мясо ладоней.

– Получите вы свой отчет, не волнуйтесь.

* * *

Вот уже три года, как я работаю у Джеффа секретарем. Он – начальник отдела продаж в нашей «Юнайтид интернет солюшнс», фирме, которая занимается разработкой ПО, веб-хостингом и поисковой оптимизацией. Поначалу предполагалось, что я пробуду здесь месяца три, не больше; очередное вре́менное место, каких у меня после универа было уже бессчетное множество. Джефф, однако, продлил контракт еще на квартал, после чего вообще предложил постоянную должность с прибавкой к годовой зарплате на пять штук. Еще тогда Дейзи советовала мне отказаться да заняться каким-нибудь любимым делом, но я, если честно, всю жизнь мечтала только об одном: лечить зверюшек, а с экономическим образованием, как ни странно, в ветеринары не берут. К тому же мне так обрыдло работать не пойми кем не пойми где…

Я дожидаюсь, пока Стивен Джонс, любимчик Джеффа и самопровозглашенный «лидер продаж», не заглянет к шефу, прикрыв за собой дверь, после чего смываюсь в женский туалет, держа мобильник спрятанным в рукаве. Проверив кабинки и убедившись, что там никто не притаился – у нас в «ЮИС», кроме меня, работают еще две женщины, – я набираю мамин номер. Нынче вторник, она должна быть дома. Мама до сих пор работает в крошечной клинике, которую они с отцом открыли сразу после свадьбы, еще бездетными, хотя ее дежурства выпадают только на понедельник, среду и пятницу. Несколько минут я слушаю гудки, наконец мама берет трубку. Который год у человека есть мобильник, а настроить голосовую почту так и не удосужилась…

– Ты почему не на работе? – Вот так она меня приветствует. Нет чтобы «ах, Эммочка!». Или, скажем, «как у тебя дела, доченька?». Отнюдь. Вечное «ты почему не пашешь?».

– Да на работе я, на работе.

– В таком случае почему ты звонишь в рабочее время? Тебе не кажется, что начальник будет недоволен? Тем более после прошлой аттестации.

– Мам, а нельзя… Ладно, проехали. Слушай, я сегодня ну никак не могу попасть на выступление Генри.

С того конца провода доносится чуть ли не всхлип, затем преувеличенно тяжкий вздох: «Ах, Эмма, Эмма…»

Вот он, ее коронный, наработанный номер: тот самый тон предельного, горестного разочарования, от которого я вечно чувствую себя куском ходячего дерьма.

– Мам, мне правда очень жаль. Чес-слово, я так хотела сходить, действительно собиралась, но…