Сестры лжи

В ответ слышится неразборчивый, замогильный голос, затем скрип и треск, словно кто-то лезет по старой, расшатанной лестнице, и, наконец, я вижу перемазанный грязью, бритый череп Кейна. Он ухмыляется Айзеку, но, повернув лицо и увидев меня, теряет всю веселость.

– Как там Фрэнк? – кивает Айзек на темный квадрат проема.

– Часа два назад оклемался. Мы дали ему воды, и он что-то понес насчет руки. Дескать, сломана.

– Так… И что думает Салли?

– Она сомневается. Кости наружу не торчат, значит, это может быть закрытый перелом, а то и вовсе растяжение.

– Рукой-то он двигать может? В плече, например? Пальцами шевелит?

– Да вроде шевелил, но ведь мы потом… – Кейн кидает на меня взгляд. – А ей точно здесь место?

– Нормально всё. Слушай, посиди с ним до завтра, а там уже решим. Я не хочу оставлять его без присмотра даже на минуту. Понял?

– Ясное дело. Ну, все?

– Ага.

Голова Кейна исчезает в дыре, скрипит лестница, пока он лезет обратно в подпол. Айзек провожает его взглядом, опускает крышку люка на место, встряхивает коврик и расстилает его по полу, по ходу дела расправляя складки ладонями.

– Ну, ты как? – смотрит он на меня. – Я сам знаю, что выглядит это диковато, но где ж нам еще его пристроить, чтобы и тебе опасность не грозила? А в подполе и освещение, и раскладушка с постельным бельем.

Я согласно киваю. Голова того и гляди лопнет, а усталость такая, что даже подташнивает. Мне по фигу, что приключилось с Паулой. И на этого Фрэнка, что заперт у меня под ногами, тоже плевать. Я просто хочу очутиться далеко-далеко отсюда. Если бы не ливни, а еще вывихнутая лодыжка Ал, я бы прямо сейчас рванула под горку.

– Ты в безопасности. Сейчас-то ты это понимаешь? – Айзек протягивает руку, помогая подняться. – Эмма, очень важно, чтобы ты чувствовала себя в полной безопасности. Сейчас нет ничего важнее. Ну, почти… Ладно, я советую тебе сходить позавтракать, а потом ложись-ка поспи.

* * *

Еще не заходя внутрь, я понимаю, что в столовой полно народу. По жестяным мискам скребут ложки, кто-то смеется, кто-то переговаривается – и вся эта какофония льется в коридор, заглушая собой мягкое почмокивание резиновых шлепок по деревянному полу. Слух о событиях прошлого вечера наверняка уже разнесся, так что едва я войду, на меня уставится вся столовая. Ну, хорошо, какие есть варианты? Тайком прокрасться к женскому дортуару и торчать там один на один с воспоминаниями? Нет уж. Вернее, не сейчас. Я делаю шаг к двери – и замираю, потому что сквозь шум прорывается смех Дейзи. Звук чуждый, словно память о другой жизни. Как вообще она может веселиться, отлично зная, что приключилось? Ведь она была там, видела, в каком я состоянии… Должна была понять, что со мной произошло нечто жуткое. Так почему же она не рядом? Где ее поддержка? Мы с ней всегда подставляли друг дружке плечо, а сейчас, когда она мне нужна больше всего, – ее нет. Развернулась и ушла. Да, она хотела было мне помочь, я это почувствовала, но ей в ухо нашептала Линна – и все изменилось.

Не могу я так больше. Не позволю. Хватит.

* * *

Когда я ступаю внутрь, тишина на столовую не обрушивается. Скорее, она нисходит, плавно и постепенно: у кого-то валится из рук ложка, кто-то кому-то затыкает рот взглядом, кто-то вскидывает ладонь, привлекая внимание, еще кто-то переглядывается… Разговоры затихают, скрипят стулья, когда народ разворачивается в мою сторону; взлетают, затем хмурятся брови.

Ал, Линна и Дейзи сидят плечом к плечу в правой стороне комнаты. Напротив них Айсис, Чера и Джейкоб. Салли с Раджем соседствуют с Йоханном за большим столом левее, в компании десятка женщин. В дальнем конце столовой я вижу группу, составленную исключительно из мужчин, каждый из которых смотрит на меня с неприкрытой гадливостью.

Дейзи качает головой, Ал не отрывает взгляда от миски, а на личике Линны на крошечный, едва уловимый миг мелькает ухмылка, после чего она разражается слезами. Уж чего-чего, а этого я не ожидала. Дейзи обнимает ее за плечи и притягивает к груди.

– Подлюка! Завралась совсем.

Сказавший это мужчина мне малознаком; точнее, я не знаю его имени. Держится он особняком, а работает на скотном дворике.

– Да-да, ты меня слышала. Таких, как ты, отсюда поганой метлой гнать надо.

Меня пронзает ледяная игла.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Неужто? – Он надламывает бровь. – Может, прикажешь у Фрэнка уточнить?

– Да что происходит? – Я смотрю на Джейкоба, но тот лишь качает головой. – Айсис? Чера? Объясните же!

Они не отводят глаз, но в них я не читаю ничего; лица просто каменные. Все отмалчиваются.

У меня начинают трястись пальцы. Дрожь взбирается по рукам, тело пробивают спазмы. Почему со мной никто не хочет говорить? Почему пялятся, будто я кого-то убила?

– Дейзи? Ал?.. Прошу вас… Хоть кто-нибудь… Объясните, я ничего не понимаю…