Сестры Марч (сборник)

Восхитительно было все, но берег Ирландии – это поистине чудо. Кругом зелень и солнечный свет, там и сям виднеются коричневые домики, на холмах – старинные развалины, а в долинах – богатые имения с парками, в которых пасутся олени. Хорошо, что я не поленилась подняться на рассвете, а то не увидела бы всего этого. Залив был полон рыбачьих лодок, а над заливом – розовое небо! Никогда не забуду!

Один наш новый знакомый, мистер Леннокс, в Квинстауне уже сходил на берег. Провожая его, я просила передать от меня привет озерам Килларни, и тогда он сочинил мне на память вот этот лимерик:

Когда вы на озерах Килларни

Повстречаете девушку Карни,

Поверните назад,

Чтоб не ранил вас взгляд

Роковой, соблазнительной Карни.

Не правда ли, чепуха?.. В Ливерпуле мы провели всего несколько часов. Город шумный и грязный, и я рада была расстаться с ним. Дядя купил там себе пару лайковых перчаток, какие-то ужасные, грубые ботинки, зонт, а потом пошел к парикмахеру – сбрил бороду и оставил бакенбарды. Он тешил себя надеждой, что выглядит как настоящий англичанин, но мальчишка-чистильщик на углу тут же раздосадовал его: "Готово, сэр! Я их вам начистил самой лучшей американской ваксой!" К его чести, он от души смеялся.

А теперь послушайте, что устроил этот глупый Леннокс! Он попросил своего друга мистера Уэрда, который ехал с нами дальше, заказать для меня цветы. И вот вхожу я в гостиничный номер – а на столе изумительный букет с запиской: "От Роберта Леннокса". Что ни говори, это очень приятно.

Путешествуй я одна, не добралась бы даже до Лондона, потому что готова была останавливаться на каждом шагу. Такое чувство, словно несешься на коне через анфилады картинной галереи, а по обе стороны мелькают восхитительные пейзажи. Как хороши фермерские домики, до самой крыши увитые плющом, с решетчатыми окнами. А в дверях стоят дородные женщины с розовенькими младенцами на руках. Даже коровы тут ведут себя спокойнее, чем у нас: гуляют по грудь в клевере и довольны. А куры весело квохчут и не мечутся по двору, как наши, американские.

Нигде я не видела таких восхитительных красок – голубое небо, ярко-желтые нивы, травы всех оттенков зелени и темнеющий в дали лес. Всю дорогу смотрела по сторонам и не могла оторваться. Поезд несся со скоростью шестьдесят миль в час, и мы с Фло бегали от окна к окну, боясь что-нибудь пропустить. Тетушка безмятежно дремала, а дядя был погружен в изучение путеводителя и, казалось, ничего вокруг не замечал. Фло спрашивает меня: "Что это там, за деревьями? Какая прелесть!" "Это, должно быть, Кенилворт", – вдруг отвечает дядя. Фло бросается к окну и требует, чтобы мы заехали туда, а дядя говорит с расстановкой, уставясь на свои ботинки: "Если тебе так хочется пива, то не возражаю. Там пивоварня".

Через минуту Фло с ужасом восклицает: "Ах, Боже мой, смотрите – виселица, и по ней человек карабкается!" Тут я бросаюсь к окну – на двух столбах с перекладиной гремят большие цепи. Дядя успокаивает нас – это шахта. Фло облегченно вздыхает и начинает разглядывать "прелестных ягнят". Потом оказывается, что это не ягнята, а гусята. Чуть погодя Фло погружается в чтение книги, предоставляя мне одной созерцать природу.

В Лондоне, разумеется, нас встретил дождь и, кроме тумана и зонтиков, мы ничего не увидели. Там мы только отдыхаем, перекладываем вещи и бегаем по магазинам, когда не слишком льет. Тетя Мери купила мне кое-что из вещей, потому что я в спешке забыла взять и половину того, что намеревалась. Теперь я щеголяю в белой шляпке с голубым пером, муслиновом платье, тоже белом с голубым, и очень элегантной пелерине. До чего приятно делать покупки на Риджент-стрит! Вы не представляете себе, как тут все дешево. Очень красивые ленты продают по шесть пенсов за ярд [16] . Я, конечно, не удержалась и купила. А вот перчатки я решила заказать в Париже – изысканно звучит, не правда ли?

Мы с Фло совершили предосудительный поступок – сами наняли экипаж и раскатывали по Лондону без сопровождения. Но это нас очень позабавило. Возница закрыл нас деревянной дверцей. Фло испугалась, стала кричать, чтобы он остановился. Я тоже замахала зонтиком. Но он сидел на возвышении где-то сзади и ничего оттуда не слышал. Мы ехали с головокружительной скоростью. Нас подбрасывало, швыряло из угла в угол. Когда мы были уже в полном отчаянии, я вдруг заметила в потолке маленькую дверцу. Я открыла ее, на меня уставились красные глаза. Он что-то сказал мне довольно грубо, и от него разило пивом.

Я постаралась как можно более спокойно объяснить ему, чтобы он ехал помедленнее. Он ответил: "Слушаюсь, мэм!" и пустил лошадь таким медленным шагом, как будто мы ехали в похоронной процессии. Я опять открыла дверку и попросила ехать быстрее. Тогда он вновь погнал лошадей с прежней бешеной скоростью. Нам оставалось только смириться с судьбой. Дальше привожу выдержки из записной книжки.