Сестры. Очерк жизни сестер-подвижниц Анисии, Матроны и Агафии, подвизавшихся и почивших в селе Ялтуново Шацкого района Рязанской епархии.

Про одну пожилую деву мать Агафия несколько раз говорила своим близким, что будет «без вины виноватая». Именно так и произошло уже после кончины старицы. Она попала в немилость к своему начальству и была смещена с должности, которую занимала, служа Богу несколько лет. Случилось это неожиданно, и слышавшие слова матушки об этой рабе Божией, тут же их вспомнили.

Одной молодой девушке мать Агафия предсказала тяжелую и скорбную жизнь замужем. На вопрос девицы, какого жениха ей выбрать — того, другого или третьего, тетя Ганя сказала:

— А ты какого ни выбери, хоть самого лучшего в мире, всё будет одно — скорбь и горе, такая у тебя доля.

Так и случилось: выйдя замуж, женщина всю жизнь претерпевала, по слову старицы, тяжелое обращение мужа и его родни. По молитвам сестёр она переносила все с терпением, без ропота и злобы. Матушки любили эту женщину за простоту и доброе сердце и называли ее «старинный человек».

Иногда от матери Агафии можно было услышать пророчества, что тот или иной мальчик или юноша станет священником.

— Хороший будет батюшка, — сказала тетя Ганя однажды, поглаживая рукой по голове совсем еще маленького ребенка, — только вот болеть будет, — добавила она, посмотрев на него с любовью.

Одной женщине при последней встрече матушка образно предсказала смерть близкого ей человека. Прощаясь, старица попросила принести ей большой черный шарф, обвязала им свою голову и внимательно посмотрела на отъезжающую. Через несколько лет у этой женщины трагически погиб сын, и она вспомнила о непонятном для нее поступке матери Агафии при их последней встрече.

Тетя Ганя была очень добра. Сейчас люди, не знавшие ее, глядя на фотографии старицы, находят в чертах ее лица суровость и даже сердитость. Но эти качества не были ей присущи. Тетя Ганя обладала очень добрым и любящим сердцем. Общаясь с людьми, она иногда могла показаться сердитой, но за этим скрывалась неподдельная любовь и забота. Даже и в этих случаях не было ни малейшего гнева или несдержанности с ее стороны. Свою любовь и доброту она предпочитала не показывать внешне и скрывала. Ее «сердитость» не была наигранной и показной, но она и не исходила от сердца. Если можно так выразиться, тетя Ганя «сердилась» бесстрастно. Ее внешняя суровость происходила от почти постоянной скорби за людей, оттого что попирается любовь и милосердие Божие, оттого что люди по неразумию и нежеланию отказаться от греха и своей воли страдают здесь и наследуют муку в будущей жизни. Очевидность и реальность этих мук за гробом были для нее явны. Бывало, что пришедшим она намеком показывала опасное их состояние, говоря, например:

— Стою на краю — вижу гибель свою… — и многое другое, подобное этому.

Видя, в каком пагубном состоянии пребывают современные люди, как опасно ходят и чего лишаются, мать Агафия постоянно болезновала сердцем. В ее глазах были скорбь и боль. Она видела и знала то, что не могла ни сказать, ни даже приоткрыть ближним. Бывало, что старица говорила о ком-то или кому-то сердито. Но в этом была боль за человека, боль за его живую душу, за то, как этот человек живет, удаляя себя от Бога — Источника жизни. В таких случаях тетя Ганя могла образно или в рифму намеком обличить пришедшего. При этом ему оставлялась полная свобода — принять сказанное на свой счет и вразумиться или не придать словам тети Гани особого значения. Но в любом случае приходящие чувствовали свою вину и греховность. Оставалось ощущение, что ты стоишь перед лицом суда Божиего и что в этот момент не скрыт ни один уголок твоей души со всеми тайными ее движениями и помыслами.

Еще одной из характерных черт матери Агафии было ее послушание. В этом она более всего походила на свою маму, имевшую при жизни беспрекословное и полное послушание своим наставникам. Отметив здесь эту общую добродетель матери и дочери, добавим, что по своему внутреннему устроению Агафия более всех сестёр походила на свою мать. Сама Анна Дмитриевна, упоминая, что ее дочери имеют разные дарования от Бога, сказала:

— … А у Гани — дар мой.

Что конкретно имела в виду старица, сейчас сказать трудно, но люди, знавшие мать Анну, подтверждают, что у нее и у тети Гани было очень много общего.

Мать Анисия часто говорила людям про свою младшую сестру:

— Наша Ганя мудрая, — делая особый акцент на последнем слове.

Возможно, эта духовная мудрость и была основной общей чертой Анны Дмитриевны и ее дочери Агафии.

Мать Агафия сама по себе была очень интересным человеком. Тонкое чувство юмора, природная проницательность, острый ум и умение рассказывать были ее неотъемлемыми качествами, которые, впрочем, не выставлялись старицей напоказ. По причине глубокого смирения тети Гани можно было только иногда догадываться об этих